Часть III

Содержание

• Глава 14. Дорога-памятник
• Глава 15. Старообрядческая палестина
• Глава 16. Древнее Зуево
• Глава 17. Село Орехово
• Глава 18. Фабричное местечко Никольское
• Глава 19. Династия Морозовых
• Глава 20. Морозовская стачка
• Глава 21. Зимины, Кузнецовы, Смирновы
• Глава 22. И в футболе были первыми

Глава 14. Дорога-памятник

Из трех путей - железнодорожного, водного и сухопутного, пересекающих орехово-зуевские земли, самая интересная история у последнего, "Большого Владимирского тракта", проходящего здесь через деревни Плотава, Ожерелки, Малая Дубна, и далее за рекой Киржач на Покров во владимирские земли.

В 1392 году великий московский князь Василий Дмитриевич присоединил к Москве Нижегородское княжество. Ближнего пути на Нижний Новгород не было, а старая дорога на Владимир проходила через суздальские земли. Эта дорога из Москвы в Суздаль, а из Суздаля во Владимир называлась "Стромынка", по названию села Стромынь в Богородском уезде Московской губернии. Из Владимира в Москву ездили через Юрьев-Польской.

В записях Троицкой летописи от 1395 года сказано, что путь, по которому следовала из Владимира в Москву икона Божьей Матери, являлся "самый велицей дорозей Володимерской". С 1731 года "Владимирка" стала называться Сибирским трактом, который имел направление Москва - Владимир - Муром - Нижний Новгород и далее на Сибирь. Владимирка начиналась в Москве у Рогожской заставы, где и сейчас стоит верстовой столб на площади Ильича. На нем надпись вверху "От Москвы 2 версты", а ниже "1783 года". Ссыльных со всех концов России Москва принимала в Бутырском тюремном замке, а уж от него арестантов отправляли пешком до Рогожской заставы, а далее по Владимирке, дороге слез, скорби и печали. Возрастающую роль дороги в жизни русского государства в 14-15 вв. закрепило создание ямской службы при Иване III (ямы - специальные станции с помещением для отдыха проезжающих, со сменой лошадей). В Москве было 6 ямских слобод, в том числе Рогожская. Дорога делилась на перегоны. От одной станции до другой ездили на перекладных. Перегоны устраивались через 30-50 верст. Из-за частой смены лошадей расстояние от Москвы до Владимира протяженностью 140 верст пассажиры преодолевали за сутки. Проезжая часть каторжного тракта выглядела следующим образом. Дорога обязательно снабжалась верстовыми столбами. По ее бокам вырывались канавы с наружными высокими валами, по которым шли конвойные. Внутри их были два малых вала с поперечными канавками для стока воды, а по середине было главное полотно. Ширина проезжей части полотна достигала 15- 25 метров, плюс 4 метра обочины.

С 1919 года Владимирская дорога в пределах Москвы стала называться "Шоссе энтузиастов" в честь революционеров, направлявшихся по тракту в Сибирь. О старой дороге в окрестностях шоссе напоминают названия рабочего поселка Владимирский, улиц Первая, Вторая и Третья Владимирских, а также Измайловский лесопарк, где чудом уцелел единственный в Москве нетронутый участок Владимирки. Самое первое село по Владимирке - Ивановское - находилось в 19 верстах от Москвы. Далее дорога, утрамбованная цепями, шла на Горенки (теперь г.Балашиха, 25 км от Москвы). За Горенками, пройдя через Буньково, дорога начинала играть в прятки, почти нигде не выдавая себя, маскируясь под покровом полей, укрываясь в лесах и проселках. Такой замаскированной, из лесов она подкрадывается к землям Орехово-Зуевского района, пересекая его с запада на восток, начиная с бывшей почтовой станции Плотава.

Владимирка постепенно обстраивалась городами, промышленными местечками, селениями, почтовыми станциями. Одной из таких станций была Плотава. Сколько видела и слышала на своем веку эта старая почтовая станция! Окруженная высоким угрюмым лесом, она ежесуточно наблюдала за нескончаемым движением торговых обозов, военных отрядов и дружин, ямщицких троек, возков, пешего люда, политических ссыльных и колодников. Круглый год, но преимущественно зимой, двигались многочисленные сани и подводы с товарами, припасами и материалами не только местного производства, но и дальних земель: Поволжья, Урала, Сибири. Сибирские и поволжские купцы привозили товары из Бухары, Китая, Индии, Персии, с Кавказа. Еще в 1552 году Иван Грозный вел по этому пути 150-тысячное войско, чтобы покорить Казанское ханство. С присоединением Казани дорога давала выход из Москвы в Заволжье, Сибирь, Среднюю Азию. В последующие годы по тракту проследовали в Сибирь участники стрелецкого бунта, опальные старообрядцы и запорожские казаки. В 1774 году холодным октябрьским днем в деревянной клетке, закованного в кандалы и цепи, под усиленным конвоем солдат везли в Москву на казнь руководителя крестьянского восстания в России против крепостничества Емельяна Ивановича Пугачева. В 1790 году по решению Государственного Совета, лишенный чина, исключенный из кавалеров ордена Святого Владимира, по Владимирке ехал в Илимский острог "бунтовщик похуже Пугачева" - Александр Николаевич Радищев. Только после смерти Екатерины II автор "Путешествия из Петербурга в Москву" смог возвратиться из ссылки в 1797 году.

Павел I определил местом жительства Радищева после ссылки - село Немцово Калужской губернии, куда Александр Николаевич ехал из Сибири по Владимирке через Воршу, Андреевское (усадьбу его друга и покровителя графа А.Р.Воронцова), Покров и Плотаву. Об этом свидетельствует его "Дневник путешествия из Сибири". Вот запись от 10 июля 1797 года: "Выехал на заре в Никулино... В Никулине видели шелковую фабрику, 15 станков, сбор 10 тысяч. В Бунькове платки..."

Среди ходоков по Владимирке с конца 18-го века можно было видеть Савву Васильевича Морозова, зуевского крестьянина, с большими тюками за спиной.

Трижды испытал на себе пеший путь по каторжной дороге украинский бунтовщик Устин Кармелюк. В 1826 году в Плотаве останавливался декабрист Г.А.Римский-Корсаков, следовавший из Москвы во Владимир. В Нерчинск в 1827 году шли пешком по тракту декабристы Соловьев, Сухинин, Мозалевский.

Видела Плотава и одного из лучших сыновей России А.С.Пушкина. В музее мировой литературы им. Горького хранится документ о том, что в конце ноября - начале декабря 1830 года поэт останавливался в Плотаве на 5 дней, возвращаясь из Болдина в Москву. Стесненные денежные обстоятельства заставили Александра Сергеевича 31 августа 1830 года поехать в Болдино - имение, выделенное ему отцом во владение. Живя в барском доме, поэт плодотворно работал над новыми повестями, поэмами, стихами. Первый раз, возвращаясь из Болдина в Москву, Пушкин проехал 400 верст по Владимирке, преодолел 14 противохолерных постов, и все же его в Москву не пропустили. Он вернулся в Болдино, где ему сопутствовал исключительно плодотворный период творческой деятельности.

Задержанный в Плотаве холерным постом во время второй попытки возвращения в Москву, Александр Сергеевич добавил здесь к стихотворению "Моя родословная" двадцать строк. Осенью 1833 года он снова ехал по Владимирке в Болдино. В письме к Н.Гончаровой он так описал каторжный тракт:"...представьте себе насыпи с обеих сторон - ни канавы, ни стока для воды, отчего дорога становится ящиком с грязью, - зато пешеходы идут со всеми удобствами по совершенно сухим дорожкам и смеются над увязшими экипажами..."

В 1840 году в сопровождении жандармского конвоя везли по дороге в ссылку в Пермь выдающегося русского революционера-демократа, писателя А.И.Герцена. Эти места Владимирки видели возвращающегося из ссылки Т.Г.Шевченко. В 1863 году здесь проследовал в Забайкальские рудники поэт, революционный демократ М.Л.Михайлов. Вдоль Владимирки промышлял разбойник из деревни Запонорье Богородского уезда Василий Чуркин.

"В Плотаве наелся я этой проклятой севрюги - пью, не напьюсь", - отметил в своих записях в 1860 году писатель-демократ В.А.Слепцов, сделавший здесь кратковременную остановку. По Владимирке неоднократно проезжал Л.Н.Толстой, чтобы описать путь на каторгу своей героини Катюши Масловой. Его интересовала сама дорога, окрестные селения, мосты и особенно этапные тюрьмы, такие, как Богородский и Покровский тюремные замки. Всех, прошедших через Плотаву по Владимирке на восток и обратно, не перечислишь. Это были простые русские люди, борцы за счастье народное, участники стачек, забастовок и восстаний. Несть числа могил сыновей и дочерей России, наспех вырытых вдоль этого печального кандального тракта. Следуя по Владимирке из Плотавы в Покров, не миновать Киржач.

Возвращаясь из Владимира, в деревне Килекшино в избе крестьянина Анисимова ночевал отец русской авиации Николай Егорович Жуковский. Значительной вехой на пути из Москвы на каторжной дороге был первый уездный городок Владимирской губернии Покров. Но еще до Покрова через селение Малая Дубна обыкновенной дорогой были связаны с Владимиркой фабричное местечко Никольское и торгово-купеческие села Орехово и Зуево. В Покрове издавна находилась промежуточная ямская станция, "мытная изба", где брали плату с провозимых товаров - "мыт".

После Покрова следы старого тракта снова прячутся и появляются лишь в деревне Старое Семенково. Чудом сохранился этот 300-метровый участок Владимирки между избами деревни. На этом участке разграничительная линия в середине полотна выложена более крупными булыжниками. На поляне у западной стороны селения партии ссыльнокаторжных останавливали на привал. На этом месте один из жителей деревни, вспахивая огород, нашел кандалы. За избами Старого Семенкова дорога меняет свой облик - на ней нет булыжника - мужики из соседней деревни оголили Владимирку, булыжник, как строительный материал, продали частникам. В лесу у деревни видны валы по краям "лысой" Владимирки. Они заросли соснами. Из всех сохранившихся участков старого тракта Семеновский - самый цельный и самый выразительный. Его надо сберечь, во что бы то ни стало.

Много дум наводят эти Владимирские места. По северному, Ярославскому тракту, а затем и по Большой Владимирке в течение 1826- 1828 годов мчались казенные тройки со ссыльными декабристами. Их отважные жены поехали в Сибирь на каторгу следом. Этапное переселение в Сибирь началось еще в 16-м веке и самыми первыми изгнанниками стали набатный колокол Углича, оповестивший о смерти царевича Дмитрия, и 300 закованных в кандалы жителей этого города, свидетелей убийства. По большому Владимирскому тракту, по владимирской земле, мчались в кибитках в Сибирь жены декабристов Е.И.Трубецкая, М.Н.Волконская, А.Г.Муравьева, Е.П.Нарышкина, Н.Д.Фонвизина, П.Е.Анненкова, К.П.Ивашева, Е.А.Бестужева и другие. Александра Муравьева везла переданное ей А.С.Пушкиным послание декабристам "Во глубине сибирских руд".

В Петушках, где функционировала почтовая станция - большой ям, заканчивался еще один очередной перегон от Москвы. До Владимира оставался один перегон. У деревни Пекша Владимирка пересекает современное Нижегородское шоссе. На отшибе деревни Городок (слилась с Пекшей) недалеко от речушки стояла изба, где жил и работал художник Исаак Ильич Левитан. В мае 1892 года он приехал сюда с Софьей Павловной Кувшинниковой. В один из дней они вышли на незнакомую дорогу. Уже вечерело. Обкатанной белой полосой дорога тянулась в сумеречную даль. Левитан догадался - перед ними знаменитая Владимирка! У покосившегося деревянного придорожного голубца Левитан и Кувшинникова ненадолго присели. Сюжет картины родился мгновенно. Левитан писал картину с натуры у голубца в несколько сеансов. Нарисованная им "Владимирка" - это дорога печали, сумеречный пейзаж унылого безымянного шоссе, скрывающегося в серых далях. На дороге у Левитана нет ссыльнокаторжных и конвоя. Малые тропки вьются вокруг тракта и убегают вместе с облаками вдаль. Плетется одинокая странница. Все движется в одном направлении, в Сибирь. Этой картиной Левитан осудил все, что было связано с горестным кандальным трактом. Позднее на картине "Владимирка" Левитан заменил деревянный голубец на кирпичный. Исаак Ильич подарил картину Москве, в Третьяковской галерее она демонстрируется и поныне.

Владимирский тракт пролегал и близ старинного села Ундол, принадлежавшего с середины XVIII века отцу А.В.Суворова. Великий полководец стал хозяином имения после смерти отца в 1775 году. В Ундоле Суворов написал "Науку побеждать". Старинный тракт спит сейчас вечным сном, засыпанный глиной, песком, гравием, асфальтом, занесенный снегами и пылью времени, скрывшись где-то близ Колокши, Юрьевца и во Владимире. Это ему, тракту страха, ненависти и жестокости, посвящались страницы трудов Радищева, Белинского, Островского, Некрасова, Достоевского, Салтыкова-Щедрина, Чернышевского и других русских писателей. За Владимиром большая дорога переходила в самый большой тракт на земле - Сибирский, получивший меткие названия в народе: столбовой, великий, большой, кандальный. От Владимира Сибирский тракт следовал на Казань, Пермь, Екатеринбург, Тюмень, Тобольск, Каинск, Томск, Красноярск, Иркутск, далее шли его ответвления. Одно из них на Петропавловский порт. Почтовый дорожник 1852 года указывает расстояние от Москвы - 12687 верст с четвертью! Большой Сибирский тракт с тех пор стал мощной коммерческой дорогой. Но у Сибирки своя история.

В деревне Плотава в 1958 году на здании местного клуба была установлена мемориальная доска в честь А.С.Пушкина, а позже и бюст поэту у клуба. Автором скульптурного изображения А.С.Пушкина является орехово-зуевский скульптор Н.П.Пустыгин.

В советское время в 1933-1940 гг. проезжая часть дороги Москва -Горький была расширена до 6- 7 метров. Паромные переправы через реки были заменены на деревянные мосты. Реконструкция дороги проводилась с 1954 по 1964 годы.

Ежегодно услугами дороги Москва - Нижний Новгород пользуются сейчас около 40 млн. человек.

Древние римляне, создавая более чем 2000 лет назад дорожную сеть, фрагменты которой сохранились и поныне, утверждали: "Дорога - это жизнь". История Владимирки подтверждает справедливость мысли римлян.

 

Дополнительная литература для чтения

 

Гиляровский В. А. "Москва и москвичи". Минск, 1981 г.

Богородский край. Альманах №№ 1 и 2. Ногинск, 1996 г.

Лизунов В. С. "Минувшее проходит предо мною..." Орехово-Зуево, 1995.

Богородский край. №№ 4 и 5 от 19 мая 1928 г.

Неделя. 21-27 августа 1978 г.

Голодное Е. "В избе плотавского ткача". Альманах "Богородский край". №2. 1996 г.

Глава 15. Старообрядческая палестина

В 1652 г. патриархом Московским и всея Руси стал Никон (мирское имя - Никита Минов). Своей властью он провел церковную реформу, следствием которой стало разделение Русской Церкви надвое. Этот процесс получил название "раскола". Та часть Церкви, которая приняла нововведения патриарха Никона, стала называться "никонианской" или "господствующей".

Однако протопоп Аввакум (1620-1682) и его последователи объявили себя приверженцами "древлего благочестия", "старого обряда" и положили начало старообрядчеству. Сторонников Старообрядческой Церкви называли "раскольниками", "староверами", а с конца XVIII в. - "старообрядцами". Соборы 1666 и 1667 гг. отделили старообрядчество от Русской Православной Церкви. За отказ признать церковную реформу протопоп Аввакум был предан церковному проклятию-анафеме и по царскому указу заживо сожжен в срубе Пустозерского острога.

В результате жестоких преследований со стороны правительства и господствующей Церкви старообрядцы были вынуждены бежать за границу, скрываться в глухих местах Севера, Поволжья, Сибири, Дальнего Востока. На востоке Подмосковья они получили еще одно название - "гусляки".

 

Гуслицы

 

Одну из обширных местностей к востоку от Москвы с давних пор называли Гуслицей по названию протекающей здесь речки Гуслицы. Сюда и бежали многие из староверов. Соседи-"никониане" гусляков недолюбливали, но им все было нипочем. В своей глухой, всеми забытой местности гусляки чувствовали себя независимыми и сильными.

Точные границы гуслицкой волости нарисовал в свое время купец Афанасий Федорович Наумов. На его карте волость Гуслица простиралась на запад до селений Хотеичи и Бухоново, на восток до Мальково и Зевнево, на север до Куровской и Заволенья, а на юг до Челохово и Жирова.

Одна из деревень носила имя второй жены Ивана Калиты Ульяны и звалась УЛЬЯНИНО. Позднее деревни Ульянино и Незденово слились и образовали СТЕПАНОВКУ. В свою очередь деревня Степановка была названа по имени помещика Степана Лопухина, родственника царицы Евдокии Лопухиной. Деревню Захарьино Иван Калита подарил стольнику Ивану Ащере - она носит имя Ащерино. Деревни Чайниково и Андреево при слиянии образовали деревню Абрамовку.

При царе Алексее Михайловиче Гуслицы еще не были густо заселены. К концу 17-го века Гуслицы состояли из 46-ти деревень, крупнейшими из которых были Раменское, Шувоя, Хотеичи, Ильинский погост, Селиваниха и другие. Долгие годы центром Гуслиц, был Ильинский погост, названный так по имени церкви Ильи-пророка, воздвигнутой здесь в начале 17-го века.

В конце 17-го века после стрелецких бунтов в Гуслицкие леса и болота бежали гонимые за старую веру царем стрельцы и бояре. В дневнике игумена скита "Иосиф на камне" (скит находился недалеко от Мисцева) было написано: "Род гусляков древен и славен бысть, повелся он от непокорных бояр и стрельцов". "В старых книгах деревня Барская рядом с нынешним Давыдовым именовалась Боярская. В 1710 г. Петр I отдал Гуслицы А.Д.Меншикову. Семнадцать лет владел Гуслицами А.Д.Меншиков. При царе Петре II Александр Данилович был отправлен в ссылку, а все его владения причислили к дворцовому ведомству.

В 1728 г. все селения Гуслиц были пожалованы Степану Васильевичу Лопухину. При Елисавете Петровне С.В.Лопухин попал в опалу и в 1744 г. его отправили в ссылку. В этот период у царицы выпрашивал Гуслицы генерал-фельдмаршал П.А.Румянцев, но получи л отказ.

При Екатерине II Гуслицы в 1762 г. были отданы Наталье Федоровне Лопухиной, Муж которой до ссылки и смерти там владел этой местностью. Через год Лопухина умерла, и имение поделили на три части ее сыновья. Поборы помещиков Лопухиных замучили гуслицких крестьян, и они подали челобитную императрице, хотя по Указу 1765 г. им запрещалось это делать.

Ходоки из Гуслиц пошли в Москву, но их жалобы ни поборы и жестокость помещиков остались без внимания. Крестьяне Алексея Лопухина послали в Москву двух сыновей умершего от побоев сельчанина. В челобитной братья писали, что им возвращаться в деревню нельзя, так как помещик подвергнет их мучительству и смерти. Обращаясь к императрице, они писали: "...лучше же Ваше Императорское Величество Вашей монаршей милостью определите нас к смерти или в вечное поселение". Но и эти челобитчики-братья были арестованы. Гуслицы послали еще группу ходоков - и снова последовал их арест. Для наведения порядка в деле выполнения Указа императрицы в Гуслицы была послана военная команда. Многие крестьяне были выпороты кнутом, а 50 человек арестованы и сосланы на каторгу без срока. Указ императрицы о челобитчиках читался во всех Церквах.

В 1767 г. Лопухины, распродав земли своей вотчины, выехали в более спокойные места. Заводчик Демидов купил одну треть Гуслиц с деревнями Внуково, Давыдово, Печурино, Слободищи, Столбуновой, Чичево и другими. Из этих деревень заводчик переселил в Сибирь более 600 гусляков.

В 1781 г. произошло новое административное деление России. В созданный Богородский уезд Московской губернии вошла часть деревень Гуслиц.

В 1794 г. демидовская треть Гуслиц перешла во владение помещицы О.А.Жеребцовой.

 

Быт, нравы и мировоззрение гуслицких старообрядцев

 

Всюду, где селились гонимые господствующей церковью и монаршей властью сторонники старой веры - в Поволжье, Сибири, Подмосковье, Австрии, Румынии, - закипала активная трудовая жизнь, оживлялись непроходимые леса, возникало крупное земледелие, промышленность и промыслы. Сюда они приносили свою культуру, свои обычаи и предания. Старообрядцы умели устраиваться всюду, никто и ничто не могли вытравить из них дух настоящих русских людей.

В пятидесяти с лишком деревень Гуслиц население от первого до последнего были старообрядцы. В те годы Гуслицы справедливо называли СТАРООБРЯДЧЕСКОЙ ПАЛЕСТИНОЙ. В твердой вере и в сплошной грамотности заключалась суть гусляков: родники древнерусской жизни били здесь во всю силу.

О старообрядцах писали, что они живут в большом достатке и в лучших гигиенических условиях, чем их соседи. Они чистоплотны, в одежде ряшливы, в пище разборчивы, более трезвы, не держат воду в непокрытом сосуде, не едят и не пьют из немытой посуды, не садятся за стол, не покрытый скатертью. Между богатыми и бедными у них разница лишь в достатке, но не в правилах, не в обычаях. Несмотря на различия их согласий, все старообрядцы в дни общей опасности быстро сплачиваются между собой. Они сохранили самобытность и в Австрии, и в Польше, и в Прибалтике и не изменили своему верованию. Эти люди стояли против всякой иноземщины, в Московском районе создали крупную промышленность.

Удивительны старообрядцы: глубоко впечатлительны и серьезны ко всему, что им предстояло принять или отвергнуть, не были они рабами, которые по первому свисту кнута готовы принять все, что им прикажут. Они никогда и нигде не боролись против пароходов и железных дорог, ни против электричества и газа, ни против химических изобретений и открытий, в чем их иногда укоряли. Наоборот, они раньше других использовали эти блага. Когда же от них потребовали снять русскую одежду, сбрить бороду, закурить трубки с табачным зельем, вынести из домов древние дедовские иконы, - тут они запротестовали и пошли на казнь и смерть, но глупым требованиям не подчинились. Они разумно рассуждали: зачем нам рядиться в какую-то шутовскую одежду испанцев, нам и русская одежда хороша. Она прилична и красива, в ней свободнее и удобнее, и борода нам ничуть не мешает, - рассуждали староверы... и платили ежегодно50 рублей налога за бороду. Духовная личность женщины у них стояла на одном уровне с личностью мужчины. Веру свою принимали как наследственное душевное богатство. Церковную службу справляли долго, строго по уставу. Долгое пение, ясное четкое чтение богослужебных книг - все было соблюдаемо ими. Для гусляка было искусством все, что его окружало и чем он жил. Он любил гусли, гармошку, песни, танцы, веселые игрища. В беде не унывал, пел и в ненастные дни. Он верил в приметы, строго соблюдал все обряды, с любовью украшал свой быт образами и другими вещами. Гуслицкая художественная роспись почти не уступает знаменитой мезенской. У нее свои законы, традиции и своеобразие. Сегодня ее изучают искусствоведы.

В Гуслицах рукописные книги для пения появились в XVII веке. На разверстных их листах была изображена, так называемая, русская крюковая запись нот, где над буквами стояли точки и крючки. Отдельные страницы книг для пения, особенно первые, украшались растительным орнаментом, изображением птиц. Книгу открывали по праздникам, ее хранили в потаенных местах. Крюковому мелодичному пению учились тайком, а книги искусно переписывались.

В деревне Беливо Богородского уезда с 1906 г. работала старообрядческая школа крюкового пения, которой руководил М.Ф.Шиголин. Со временем в Гуслицах появились различные напевы, из которых выделялись Беливский, Мисцевский, Заволенский и особенно Морозовский. Во многих других селениях Гуслиц образовывались свои певческие хоры. Но заслуженной, повсеместной славой в старообрядческой России пользовался хор Арсения Ивановича Морозова из Богородска. Им руководил П.В.Цветков. Хор часто выступал в Московских храмах и концертных залах. Известным был хор Зуевской поморской общины под руководством К.С.Колпакова.

 

Дороги, связь, просвещение и медицина в Гуслицах в XIX веке

 

Дороги в Гуслицах были очень плохими. Извилистые, бесконечные гати через болотистые земли и заливы речки Гуслицы. За гатями в лесу колеса телег и тарантасов проваливались в песок, их варварски встряхивало на обнаженных корнях деревьев. Через Гуслицы проходили две дороги: из Богородска в Бронницу и из Москвы в Касимов. Последняя была лучшего качества, но и по ней редко проезжали порядочные экипажи. Обычно встречались обозы с хмелем, реже - кибитки, набитые купцами, дремавшими на ситцевых подушках. По краям дороги плелись с дубинками оборванные мужики-бродяги и странники - старообрядческие толковники в черных подрясниках с кошелями через плечо, наполненными церковными книгами.

Гуслицы были слишком отдалены от Москвы и находились в глуши. Ближайшая железнодорожная станция Егорьевская отстояла от центра Гуслиц - Ильинского погоста, на 12 верст, а станция Конобеевская - на 18 верст. Коммерсанты пользовались в основном Конобеевской станцией, а Егорьевской только во время распутицы, так как попасть на Конобеевскую станцию в это время было трудно.

"Гуслицы - это единственный край в России, где население поголовно грамотно и не представляет из себя типичной русской глухой провинции", - писал старообрядческий церковный деятель И. Кириллов. Время возникновения гуслицких школ относится к глубокой старине, когда и в помине не было земских просветительских учреждений. Их организовывали в скитах. Там же действовали канцелярии, в которых переписчики производили точную копировку древних книг, изданных при пяти первых русских патриархах. При школах существовали обширные библиотеки рукописных книг. Эти "нелегальные" школы принесли много пользы гуслицкому населению. В 1880 г. старообрядцем Новиковым в селе Кудыкино была открыта школа без различия вероисповедания. Существовали и так называемые "подвижные школы". Учитель с необходимыми учебниками переходил из деревни в деревню: год - в одной, год - в другой.

Только благодаря влиянию фабриканта Викулы Морозова в деревне Ионово существовала единственная в России легальная старообрядческая школа. Она была открыта 1 октября 1880 г. Писатель А. Пругавин об этом пишет: "Крестьянин деревни Зуевой старообрядец Роман Зиновьевич Дмитриев открыл в соседней деревне Ионовой превосходную школу на 50 мальчиков. Обучение в школе отличается полнейшей веротерпимостью, что доказывает разнообразный выбор учебных пособий, которыми в изобилии снабжена школа. Вместе со старинными Псалтырями и Часовниками в школе имеются подобные же книги новейших изданий... Преподавание в школе было поручено учителю-старообрядцу из местных крестьян, которому назначено жалование 25 рублей в месяц. Дети беднейших старообрядцев находят для себя все готовое: книги, бумагу, перья, учебники... Видное место в обучении занимает каллиграфия. Желающим преподается древнецерковное пение, с которым основательно знаком преподаватель школы А.П.Гусев... Богатые фабриканты-старообрядцы В.Е.Морозов, Зимины, госпожа Морозова немало содействовали Р.З.Дмитриеву в открытии этой школы. Сельский староста деревни Ионовой предложил для школы собственный очень просторный дом. Местные власти не оставляли школу в покое, она подвергалась опале со стороны полиции. В день открытия школы после молебна со словом к собравшимся обратился крестьянин из соседнего села Кабанова Иван Иванович Зыков, известный защитник старообрядчества..."

Как и везде в России, учитель в Гуслицах зависел от попа, урядника, старшины и земского начальства. Его оклад в месяц составлял 15-20 рублей. До 1914 г. на два уезда был один инспектор земских, фабричных, церковно-приходских и других школ. На просветительскую деятельность старообрядцев полиция и православное духовенство смотрели как на пропаганду раскола.

Заезжие в Гуслицы корреспонденты отмечали, что "не рябое лицо здесь встретить трудно". В этом краю долгие годы процветала оспа, а медицина бездействовала, была сдана на попечение фельдшера. Он был в Гуслицах и аптекарем, и уездным врачом, наблюдал за лечебным пунктом, живя от него за 65 верст. Фельдшер приезжал в лечебный пункт только при вызове судебным следователем. При лечебном пункте не было ни одной кровати. Больные от всех болезней лечились сами и чаще всего травками, а также с помощью бабок, кровопусканий, ставкой горшков с гущей на живот и тому подобное. При серьезных болезнях как богатые, так и бедные беспомощно умирали в своих селениях с горшками с гущей на брюхе, утешаемые духовными особами.

Сельские избирательные съезды проходили в Гуслицах под большим давлением мировых посредников. Показательным в этом плане был съезд в селе Запонорье в 1874 г., на котором методом выкручивания рук съехавшимся выборщикам из Дороховской, Беззубовской и Запонорской волостей мировой посредник из Москвы настоял на выборе в гласные нужных ему и властям лиц, неких Ламакина и Филиппова.

 

Промыслы в Гуслицах 

 

Хлебопашество

 

Заросли корявого вязника и орешника, дремучие леса, топкие болота, малоплодородная почва - все это мешало крестьянам Гуслиц успешно развивать хлебопашество. И все-таки до конца XVIII века хлебопашество здесь было основным занятием населения. Но из-за невозможности нести феодальные повинности и прокормить семью с земли многие крестьяне уже с середины XVIII века не получали паспорта для подсобных занятий (промыслов), а некоторые стали заниматься домашними промыслами. Массовый перевод помещичьих крестьян с барщины на оброк привел к оскудению крестьянских хозяйств. Этот процесс усилился после отмены крепостного права, так как при продаже десятина стоила 25 рублей, а при выкупе крестьяне платили за нее 50 рублей. Наделы крестьян в Гуслицах, как и во всей Московской губернии, равнялись 1-3 десятинам на мужика. При межевании помещики отрезали себе лучшие земли. Не терялись и кулаки, скупая землю у совсем обедневших крестьян.

 

Хмелеводство

 

Русское пивоварение нуждалось в большом количестве хмеля. И уже с первой половины XVII столетия в Гуслицах стали заниматься хмелеводством. На лучших землях для хмельников отводились специальные десятины. Они разбивались по числу работников семьи, а по площади не менее 3000 ширинок (квадратных саженей). Через 40 лет их стали дробить еще мельче - площадь доходила до 60 ширинок. Хмелевые плантации в Ильинской и Беззубовской волостях были расположены по речке Гуслице. В Запонорской волости хмелевыми плантациями обвились селения Загряжская и Беливо. Во многих селениях крестьяне почти поголовно были заняты хмелеводством, так как качество их земель способствовало этому делу. До 1914 г. число хмелеводов было: в Мисцеве - 237 человек, в Селиванихе - 130 человек, в Степанове - 130 человек, в Заполице - 50 человек и т.д. Хмель выращивали по лесам, оврагам и у изгородей. Для защиты от ветра устраивалась изгороди из посадок березы, ивы и ели. В процессе развития русского пивоварения гуслицкий "брусковый" хмель стал вытес няться чуть лучшим богемским сортом, который давал более нежное пиво. Тогда гусляки заменили местные сорта на заграничные. Площади хмелевых плантаций в Гуслицах особенно увеличились в период 1880-1888 гг., когда на местный хмель был большой спрос, вызванный тем, что на ввозимый из Германии в Россию хмель была наложена большая пошлина в 25 рублей золотом на пуд. Но новый договор с Германией понизил пошлины на ввозимый немецкий хмель и отдал старообрядцев-хмелеводов в руки германцев. Цена на гуслицкий хмель упала с 30-35 рублей до 3-5 рублей за пуд. С 1890 г. хмелеводство в Гуслицах стало убыточным. Целые селения бросали заниматься этим делом. Между тем, как гуслицкий хмель в качественном отношении был почти таким же, как германский. В 1908 г. на "Международной выставке ячменя и хмеля" в Берлине гуслицкие образцы РОГАТИНСКОГО хмеля крестьянина Т.П.Митина получили золотую медаль, а серебряную и бронзовую медали за два образца хмеля получили мастера из деревни Старой.

 

Выращивание картофеля

 

Низкая цена на хмель побудила крестьян Гуслиц искать новые отрасли заработка - они стали переходить к разработке картофельных плантаций и не ошиблись. Рядом с Гуслицами располагались крупные фабрики Морозовых, Кузнецовых, Смирновых, Зиминых и других хозяев, на которых работало около 130 тысяч рабочих. Поэтому сбыт картофеля гуслякам был обеспечен. В 1907-1908 гг. цена картофеля в фабричных селениях доходила до 2 рублей 25 копеек за мешок. Цена за мешок картофеля никогда не опускалась ниже 1 рубля 20 копеек. Некоторые крестьяне, обрабатывая плантацию картофеля семьей в 3-4 человека, выручали до 600 рублей. Посадки картофеля занимали большие площади в Дороховской и Запонорской волостях.

 

Ткачество

 

Из-за низкоплодородных почв в Гуслицах издавна развивались неземледельческие крестьянские промыслы, в том числе ткачество. В церковной книге "Братское слово" за 1887 год сказано: "Гуслицы - край фабричный и промышленный - здесь много фабрик и замечательных фабрикантов, во главе которых стоят богачи Морозовы - поповцы или беспоповцы: народ или работает на фабрике, или дома занимается фабричной промышленностью, также разными ремеслами. Раньше других ткачество зародилось в Дороховской волости. К 1900 г. ручным ткачеством занималось 5125 человек, а в Запонорской волости - 3124 человека. Домашние ткачи на рынок не работали, а исполняли заказы частного раздатчика. Они использовали местные виды сырья - лен, коноплю, а также хлопчатобумажную пряжу, которая доставлялась им с прядильных фабрик края. На дому гуслицкие ткачи имели по нескольку станков. Стан тогда стоил 15-20 рублей. Их ставили в "светелках" - специальных домах на несколько станов (станков). При 12-14-часовом рабочем дне ткач вырабатывал за 2-3 дня кусок ткани. В Гуслицах было много небольших ткацких фабрик. Их хозяевами были: в Дорохове - Бочины, в Запонорье - Панкратов и Стенин, в Авсюнино - Милованов и Гомасковы, в Петрушино - братья Гавриловы, в Дывадово - Терехов и Гущина, в Куровской - Балашовы, в Губино - Ешковы и Кокуновы и т.д. В 1861 г. в Гуслицах уходили на фабрики в среднем около 12 человек из 100 крестьян. На Руси о Гуслицах шла молва, что они сплошь населены искусными ткачами, звали этот край "родиной полотна".

 

Разработка торфяников

 

Одну четвертую часть всех земельных владений крестьян Гуслиц составляли торфяные болота, разработкой которых занималось население Ильинской, Безубовской, Дороховской и Запонорской волостей. Торфяники были вечным топливом для гуслицких селений. Торф крестьяне использовали в своих хозяйственных целях. Он продавался и для нужд местных фабрик, предоставлял крестьянам хороший заработок, 15-18 копеек за сушеный пуд. Крестьянин с подростком за сутки вырабатывал до 25 пудов. На отопление крестьянского дома за зиму с 1 октября по 1 апреля требовалось около 4-х тысяч штук кусков торфа. Это количество торфа крестьянин с подростком вырабатывал за 2-3 суток. Обработка торфа была очень проста, к ней приступали в середине мая, так как это время - самое свободное в деревнях. Ввиду близкого расположения крупных фабрик дрова продавались по 5-6 рублей за сажень. Местные фабриканты по достоинству оценили "Золотую торфяную грязь", как ее называли в этих краях. Они с большим трудом уговаривали крестьян продавать торфяные болота на нужды фабрик. Так, Савва Морозов на торфоразработках в начале XX века имел 6 участков. Благодаря разработке торфа в Гуслицах сберегался лес.

 

Топорное производство

 

Это ремесло было развито в Запонорской и Дороховской волостях. Две трети жителей селений Беливо, Завольной и Понориной занималось производством топоров и колунов из стали и железа. Всего здесь работало до 400 горнов с 1100 рабочими. Топоры шли во все концы России. Особой славой пользовался беливский топор. Беливские топоры ковались из демидовской стали, отличавшейся трудностью в обработке. До трех часов занимались с одним топором мастер, кузнец и двое рабочих. Чтобы приобрести заказной топор из демидовской стали, плотники делали походы в Беливо за 150 и более верст. Беливский топор первого сорта в 1909 г. стоил 1 рубль, а колун - 1 рубль 50 копеек. В конце концов беливские топорники все-таки не выдержали конкуренции с фабриками Завьяловых и Кондратовых из-за того, что не сорганизовались в Товарищество, а продавали топоры за наличные деньги и сбывали их не далее Москвы.

 

Роговый промысел

 

Промысел по производству гребней был развит в селе Хотеичи. Жители села издавна славились как мастера обработки рога. Хотеическая мануфактура гребенного производства выделывала от 3,5 до 5,5 млн. штук гребней в год.

 

Иконописное ремесло

 

Издавна была развита в Гуслицах иконопись. Это ремесло передавалось из поколения в поколение. В Запонорской волости в 1900 г. насчитывалось 145 иконописцев. В одном только селе Анциферове этим ремеслом занималось 10 хозяйств. Среди них выделялись иконописцы Федул Нагоркин, Исай Полуэктов, Сидор Краев, Анфим Самошин и другие. Известным иконописцем в Гуслицах был Тит Филатович Симагин из деревни Яковлевской. Главными потребителями иконописцев были крестьяне-староверы. Иконописцы писали старообрядческие образа по трафарету. Существовала целая процедура прокапчивания икон в дыму, после чего их подвергали действию сырости. В результате икона сходила за старую и сбывалась за 50, 100 и даже за 200 рублей. Дешевые образа изготавливались стоимостью от 20 до 50 копеек. Помимо иконописи в округе было налажено изготовление иконостасов, украшенных иконами стен, отделяющих алтарь. Гуслицкий фарфоровый "король" М.С.Кузнецов на своих заводах изготавливал фаянсово-эмалевые иконостасы и подсвечники, которые, будучи раскрашены и позолочены, отличались красотой, прочностью и изяществом. Пыль и копоть с них стирались быстро и бесследно.

В некоторых деревнях Гуслиц крестьяне занимались литьем медных икон и крестов, имевших соответствующий стиль.

17 апреля 1905 года царское правительство издало Указ, согласно которому приравняло старообрядцев с новообрядцами, восстановило их в гражданских и политических правах. Крестьяне Гуслиц этому Указу были особенно рады, потому что до объявления свободы вероисповедания старообрядцы были лишены права иметь метрические книги для записи родившихся, брачующихся и умерших. Их браки не признавались законными. Указ разрешил им строить храмы и моленные дома, образовывать общины (приходы) с правами юридических лиц. В 1905 г. появились первые старообрядческие журналы. Известно, что старообрядцам симпатизировали многие известные русские писатели, а великий Ф.М.Достоевский указывал на старообрядцев как на людей будущего. Академик Д.С.Лихачев не так давно охарактеризовал старообрядчество как "живой остаток древней русской культуры, сохранившей ее замечательные достоинства". Именно с этой точки зрения история Гуслиц представляет особый интерес.

 

Дополнительная литература для чтения

 

Зеньковский С. А. "Русское старообрядчество". М., "Церковь", 1995.

Пругавин А. "Старообрядчество во второй половине XIX века". Изд. Сытина, 1904.

Богородский край. Богородск, 1928. №№ 1, 3, 8.

Лизунов В. С. "Старообрядческая Палестина". Орехово-Зуево, 1992.

"Церковь". Старообрядческий журнал. М., 1910. №№13,32; 1914. №8.

"Отечественные записки". Т. 146. СПб. 1863.

"Орехово-Зуевский уезд, Московской губернии" (историко-экономический сборник). Орехово-Зуево, 1926.

"Современные известия". 1874, № 182, 1877, №304, 1877, № 308.

Перегудов А. В. В те далекие годы. М., 1985.

 

 

Глава 16. Древнее Зуево

Деревня Зуево входила в приход церкви Рождества Богородицы на реке Вырке и упоминается в 1789 году в ведомостях этого храма как "вотчина его высокопревосходительства тайного советника, действительного камергера и кавалера Всеволода Алексеевича Всеволожского". В деревне насчитывалось в ту пору 25 дворов и 167 жителей. По воспоминаниям старожилов, на бывшем старом Зуевском кладбище как отголосок событий второй половины XVIII века на кресте у одной могилы была надпись: "Под сим крестом погребено тело раба Божия Иоанна Федоровича Кононова, скончавшегося апреля 19 года 1797. Сей по уполномочию христиан поморцев брачного согласия исходатайствовал перед Екатериной II отмену венечной пошлины со старообрядцев". А дело было так. По поручению зуевских крестьян Кононов пешком отправился в Петербург с прошением о снижении налогов. В подарок императрице он сам изготовил шелковый платок с искусно вышитым ее портретом. Ходатай ли был красноречив, портрет ли понравился, но Указом от 16 марта 1765 года налог был сбавлен, а венечная пошлина, которую брали со старообрядцев за нежелание венчаться в храмах господствующей церкви, отменена. Сам Кононов получил разрешение открыть фабрику по изготовлению шелковых изделий и официально стал первым фабрикантом в Зуеве. По описи 1766 года в Зуеве числился и владелец шелкового заведения с десятью наемными рабочими Иван Медведев. После него шесть крестьян деревни обзавелись светелками и занимались домашним ткачеством. Селяне перерабатывали добываемое сырье: лен, коноплю, шерсть и кожу. Купцы Чугунов, Зимин открыли производство шелковых товаров. В брачной записи метрической книги 4 февраля 1818 года Зуево уже значится вотчиной Коллежского Советника и Кавалера Н.Г.Рюмина. Дальнейшее проясняет отношение Зуевского волостного правления от 17 ноября 1894 года: "...в народной памяти сохранилось, что прежде Зуево принадлежало к Куньевской вотчинной конторе Рюмина, находившейся в деревне Буньково, а с 1861 по 1869 годы - Ожерелковской волости". В те годы в Зуеве было всего две улицы: торгово-фабричная и купеческая (сейчас улица Володарского) и крестьянская Слободка (сейчас улица Урицкого).

У купца Кононова в конце XVIII века стал работать ткачом крестьянин деревни Зуево Савва Васильевич Морозов, которому "заработок положен 5 рублей, сверх того хозяйские харчи". Усадьба С.В.Морозова находилась в центре между усадьбами Шувановых и Титовых, а его красильное производство - в Слободке. Фабрика Шуванова стояла на главной улице (бывший дом №100 по улице Володарского). Здесь же было производство Новосадова. Ткацкая фабрика Кононова стояла на том месте, где когда-то работала керосиновая лавка (ныне слева от магазина "Башмачок"). Химическое производство Кононова, выпускавшее колесную мазь, находилось в районе бывшей школы №20. Крупнейшей фабрикой в Зуеве считалась красильная И.Н.Зимина, у которой по весне каждый год ставили на барках мост через Клязьму.

В 1869 году была образована Зуевская волость Богородского уезда Московской губернии. В 1879 году в Зуеве насчитывалось 10 фабрик с числом рабочих в 2054 человека.

Что собой представляло Зуево в конце прошлого века, видно из рапорта покровского уездного исправника Владимирскому губернатору от 24 января 1890 года: "...число домов простирается до 321, из них 143 принадлежат крестьянам и 178 - разным лицам, временно в селе проживающим, причем в это число не включены фабричные здания. Коренных жителей в селе Зуеве 368 душ мужского пола и 451 душа женского пола. Число пришлых людей, собственно фабричных зуев-ских фабрик, равняется 2707 человек и проживающих на квартирах рабочих морозовских фабрик в м. Никольском 1459 человек, при них членов семьи, не работающих на фабриках, 1133 человека... Кроме того, в ведении Зуевской полиции находится село Крестовоздвиженское, стоящее от Зуева в одной версте. В означенном селе находится 77 дворов... число жителей считается 460 душ обоего пола... В обоих этих селах существуют две церкви, составляющие два самостоятельных прихода. Ближайшее заведование селами Зуевым и Крестовоздвиженским возложено на полицейского надзирателя, в распоряжении коего находятся 4 полицейских служителя, все они содержатся на счет фабрикантов и крестьян".

В 1884 году в одной из своих работ Алексей Шашин писал о Зуеве: "Из 300 домов в этом селении православных насчитывается не более 20. Главные богачи все старообрядцы и принадлежат к разным старообрядческим толкам..." В Зуеве было пять молитвенных домов старообрядцев. Первый из них располагался на земле Апраксина (Зимина) беспоповского согласия с постоянным старцем. Этот дом существовал с 1883 года согласно разрешению Московского губернатора от 14 мая 1883 года. В 1884 году здесь уже стоял большой кирпичный молитвенный дом, выстроенный старообрядцами-поморцами. Он был без "внешних оказательств". В 1912 году московский архитектор И.Е.Бондаренко пристроил к дому колокольню и притвор. Молитвенный дом превратился в красивый храм, где молились члены Зуевской общины, старообрядцы-поморцы. Этот храм поддерживали Морозовы-Викуловичи и Зимины. Второй молитвенный дом был на земле Захара Морозова, где молились поповцы-окружники с постоянным попом Федором Коротковым (в 1899 г.). Третий дом стоял на земле Кононовой Агафьи Егоровны. Здесь молились беспопоцы при постоянной уставщице Анне-"носуле" (женщина-поп). Четвертый молитвенный дом располагался на земле Федота Шкотова, здесь молились поповцы-неокружники с попом Иваном. Дом существовал с разрешения Министра Внутренних дел от 21 апредя 1882 года за №182. Пятый дом стоял на земле Петра Захряпина. Сюда приходили молиться поповцы-неокружники. Требы исполнял Архимандрит Игнатий. В 1906 году на земле бухгалтера фабрик Степана Денисовича Соловьева Мария Федоровна Морозова построила большую каменную церковь, где стали молиться старообрядцы-поповцы "окружного послания". (Документ "окружное послание" издан в 1862 г. Московским духовным советом для утверждения единства верования поповцев. Не принявшие это послание староверы стали называться "неокружииками" и наоборот.)

Зуевских старообрядцев объединяла преданность святой вере и искренняя человеческая дружба. Это были люди очень скромные, человеколюбивые и высоконравственные. Зуевские старообрядцы-поморцы всегда поддерживали и до наших дней поддерживают живую и духовную связь с Московской старообрядческой общиной на Преображенском кладбище.

Интересна история зуевского кафедрального собора во имя Рождества Пресвятой Богородицы. 6 сентября 1860 года по прошению надворного советника Константина Ильина Московское епархиальное начальство разрешило образовать самостоятельный приход из деревень Зуевой и Дубровки по причине отдаленности их (9 и 12 верст) от Вырковской церкви и неудобства сообщения. Бездействующая деревянная церковь с погоста на Вырке была выкуплена и перенесена в Дубровку, где вскоре на пожертвованных Н.Г.Рюминым 33 десятинах земли образовался Крестовоздвиженский погост, а позднее и село с тем же названием. В связи с ростом населения деревни Зуевой (5537 человек на тот период) количество прихожан Крестовоздвиженской церкви резко возросло. В 1871 году через год после кончины Н.Г.Рюмина его вдова Елена Федоровна в память о муже совместно с игуменом Спасо-Преображенского Гуслицкого монастыря Парфением исходатайствовали о выдаче разрешения на постройку в деревне Зуево собственного каменного храма. Одним из доводов в его пользу служила необходимость борьбы со старообрядчеством.

30 декабря 1871 года последовал Указ о построении церкви с припиской к Крестовоздвиженской церкви в Дубровке. Постройка храма началась в 1872 году. Чтобы удовлетворить потребы молящихся, на период строительства церкви в селе Войново-Гора была куплена бездействующая церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы и перевезена в Зуево. 18 декабря 1873 года эта церковь была освящена с сохранением главного престола в честь Успения Пресвятой Богородицы. Разрешение на образование самостоятельного Зуевского прихода последовало в 1874 году. Постройка храма в Зуеве затянулась до 1890 года. Его строительством руководил инженер-технолог С.А.Назаров, его помощником был местный священник отец Феодор Орловский. 21 октября 1890 года состоялось освящение храма, которое совершал Преосвященный Александр, епископ Можайский в сослужении местного благочинного протоиерея отца Павла Доброклонского, протоиерея Отца Льва Левшина, иереев о. Петра Закатова, о. Василия Рождественского, о. Петра Соколова, о. Симеона Страхова и о. Феодора Орловского. Пятикупольный храм был сооружен из красного кирпича, а цоколь облицован белым тесаным камнем. С западной стороны над папертью возвышается трехъярусная шатровая колокольня из красного кирпича. В центре полукружия алтарной апсиды на восточной стороне изображен образ Божией Матери - "Оранты", справа от нее изображен образ св. великомученика и целителя Пантелеймона, а слева - образ св. Николая Чудотворца. На плафоне центрального алтаря образ Божией Матери, несущей в руках младенца Исуса.

Роспись сделана по мотивам В.М.Васнецова. Это же относится и к фреске "Крещение Руси" на западном нефе храма. Особо чтимыми иконами в храме являются Казанская Божия Матерь, "Всех скорбящих Радость", Иверская, "Скоропослушница" и Целителя-Пантелеимона. Кладбищ в Зуеве было два: древнее старообрядческое на берегу Клязьмы и новое (теперь закрытое). Было и третье неофициальное "холерное" кладбище, образовавшееся после эпидемии холеры в 1892 году. Самым богатым кладбищем было древнее старообрядческое. На нем были похоронены многие видные зуевские купцы и торговцы. Там был установлен в 1812 году памятник над прахом матери Саввы Васильевича Морозова, а в 1827 году - над прахом отца. Рядом с кафедральным собором размещалась двухклассная церковно-приходская школа. В 1898 году открылось трехгодичное земское начальное народное училище.

Первый кинематограф "Модерн" появился на земле К.Г.Титова (около нынешней швейной фабрики по ул.Володарского в 1906 году. Он, как и Ореховский "Империал", просуществовал недолго. А построенный в бывшем доме трактирщика Напольнова (ныне ул. 1905 г.) кинематограф "Заря", до 1936 года бывший единственным кинотеатром в Орехово-Зуеве, сломали не так давно. До наших дней сохранился уголок старого Зуева. Если большинство фабричных заведений располагалось вдоль улицы Большой (ул.Володарского), то в этом уголке размещались дома купцов, лавочников и увеселительные заведения. В здании милиции находилась товарная контора и склад Якова и Филиппа Зиминых. Между этим зданием и мостом стоял "Трактир общества трезвости" (в просторечье "Карлуша"). А дальше до канавы шла возникшая в начале нашего века улица, впоследствии названная именем 1905 года. Вдоль нее по обе стороны стояли дома купцов и торговцев Милевны, Копякина, трактир Кирсанова, Титова, два дома Чистяковых, трактир И.З.Конфеева, рядом дом его брата Т.З.Конфеева, трактир "Золотой якорь" Осипова, дома Удачина, Паршина, Соколова, Носова и других. В трактире И.З.Конфеева 5 января 1885 года собирались 19 рабочих во главе с П.А.Моисеенко для выработки плана и срока проведения Морозовскои стачки. У трактира "Золотой якорь" население Зуева выходило на лавы. В дни половодья рабочих перевозили через Клязьму на больших лодках, вмещавших более 40 человек. По этому поводу газета "Владимирец" 5 апреля 1907 года писала: "Клязьма вышла из берегов. Перевоз в Зуево рабочих фабрик Морозовых, как и всегда, неудовлетворителен. Лодки, вмещающие до 100 людей, всегда бывают грязные, пачкают одежду..." Годом раньше эта же газета сетовала: "...столько затрачивается ежегодно денег на эти лавы, что гораздо бы дешевле стало построить хороший мост". Местные большевики именно в Зуеве чаще всего устраивали конспиративные квартиры. Они были в домах Галкина, Думнова, Мешкова, Шелобанова, Каржавина и других. Напротив дома Галкина, начиная от нынешнего проезда Черепнина, находилась усадьба Сергея Викуловича Морозова, а рядом - усадьба Александра Ананьевича Кононова ("Ананичева дача"). Здесь в одном из переулков жил дружинник Павел Черепнин, убитый казаками в Городищах 25 ноября 1905 года. Местечко Карасово, по словам старожилов, названо так потому, что после половодья здесь в канавах вдоль Клязьмы в большом количестве жители вылавливали карасей. На сухом пригорке этой местности в 1909 году местная футбольная команда "Феникс" устроила свой плац. К Карасову примыкала местность с названием "Романычева дача" (у нынешней улицы Северная). Владели ею зажиточные старообрядцы Ульян Деев и Роман Дмитриев. Далее на восток шел лес, где у "Мельницы" рабочие устраивали маевки и тайные собрания. Местами проведения маевок были также Исааковское озеро и зуевское кладбище.

Зуево отличалось не кротким нравом населения. Корреспондент "Московского листка" в 1901 году насчитал здесь "25 распивочных заведений, вытянувшихся почти в одну линию по главной улице села на протяжении какой-нибудь версты". Карасово, Ходынское поле и Чугуновский переулок были местами, где чаще всего происходили массовые драки. Даже днем по некоторым местам села ходить было небезопасно. Этому способствовала и беспорядочная застройка большей части Зуева, о чем в одном из "Экономических календарей" написано: "Зуево представляет собой настоящую кашу из домов, сараев, погребов и прочих строек. Разыскать номер дома, проехать с возом к какому-либо из домишек, выбежать в случае пожара на улицу не представлялось возможным из-за той тесноты и хаоса в расположении, который здесь царствует".

Деревня Зуево в историческом плане важна тем, что дала России таких богатырей предпринимательства и благотворительности, как Морозовы и Зимины.

 

Дополнительная литература для чтения

 

Орехово-Зуевский уезд Московской губернии (историко-экономи-ческий сборник). Орехово-Зуево, 1926.

Лизунов В. С. "Старообрядческая Палестина". Орехово-Зуево, 1992.

Города Подмосковья. Книга 2, 1980.

Богородский край. Альманах. № 3. Ногинск, 1996.

"Орехово-Зуевская правда" от 20 сентября 1963 года.

Ильина Н. В. "Родная улица моя". Орехово-Зуево, 1997.

Глава 17. Село Орехово

О погосте Орехово и церкви на нем впервые упоминается в писцовой книге князя Василия Кропоткина 1647 г. (см. главу "Великокняжеские волости, села и погосты"). В 1698 г. церковь была заменена новой с главным престолом в честь Рождества Пресвятой Богородицы и приделами Чудотворца Николая и великомученика Никиты. Устройство в новой церкви престола в честь Рождества Пресвятой Богородицы местное предание объясняет тем, что в Орехово была перенесена церковь с погоста на Исааковском озере. В ореховском храме хранились две иконы, именуемые в народе "исаковскими" и почитавшиеся как чудотворные - это иконы Казанской Божьей Матери и Николая Чудотворца. О последней местное предание гласит, что она явилась на ореховом кусте. На месте нынешнего Орехова в первой четверти XIX века был пустырь, примыкавший к погосту "Николы в Орехове". На пустыре стоял небольшой кирпичный заводик и двор Осипа Ивановича по прозвищу "Крыса". С устройством фабрик близ Орехова и с увеличением фабричного населения стала развиваться местная торговля. Погост и пустырь превратились в шумное торгово-купеческое село. В 1853- 1854 г. причт села Орехова нарезал на церковной земле участки для сдачи их под постройки и взимал с арендаторов за сажень по улице 5-6 рублей. Часть земли церковь продала государству под строившуюся Московско-Нижегородскую железную дорогу. На церковной земле стали устраиваться базары и ярмарки, в ней нуждались и фабрики. Арендаторами земли были богатые люди. Дома они строили большие, чтобы квартиры в них сдавать фабричному люду. В 3-й четверти XIX века на арендованных участках стояло около 100 домов. Все они вместе взятые звались "Старое Орехово". Деревянная церковь в Орехове просуществовала до 1861 года. Ее приход состоял из 12 близлежащих деревень (Кудыкино, Дровосеки, Будьково, Кабаново и др.), имел несколько тысяч прихожан. Этот огромный приход в последующие годы разделился на три самостоятельных прихода: Ореховский, Горский (с 1862 г.) и Кабановский (с 1890 г.). Число прихожан Ореховской церкви быстро росло, появилась необходимость в постройке каменной церкви. Грамота на ее возведение была дана еще в 1848 году. В 1855 году два ее престола в честь св. Николая Чудотворца и св. великомученика Никиты были освящены, а главный престол в честь Рождества Пресвятой Богородицы освящен 20 августа 1861 года. Старую деревянную Ореховскую церковь перенесли в деревню Гора, а на ее месте построили небольшую кирпичную часовню. В связи с увеличением фабричного населения Ореховская церковь несколько раз расширялась.

К концу XIX века Ореховский приход сделался одним из многолюднейших и богатейших приходов Владимирской епархии. После того, как Владимирский архиепископ запретил церковному причту сдавать под лавки купцов свои дома, торговцы стали брать в аренду новые участки для строительства собственных домов. Так, в 1881 году взяли в аренду на 12 лет землю Никифор Лебедев Иван Красноложкин, Филипп Смирнов, Иван Штанников и другие. К 1884 году в Старом Орехове свободные участки земли кончились, и церковь отвела новые участки, но по другую сторону железной дороги. Это место получило название "Новое Орехово", или "Новая Стройка". В 1902 году здесь было 90 домов. Население в фабричном поселке и в Орехове продолжало расти, и в 1898 году церковь к северной части Старого Орехова прирезала еще несколько участков. Здесь образовалась улица из 15 домов в одну линию. Все дома были большие, предназначенные для сдачи комнат внаем. В 1896-1899 гг. купцам Татарникову, Красноложкину и Бобровой было дано разрешение открыть в своих домах гостиницы с чайными и спиртными напитками. В 1902 году на арендованных участках стояло 225 домов, в которых размещалось около 15 тысяч жителей. "Владимирская газета" писала 5 декабря: "...арендная плата продолжает расти и в настоящее время доходит до 10-12 рублей за сажень в год. Причт может довести ее до 15 рублей. Арендатор поставлен в необходимость дать и большую сумму, но тот же арендатор возьмет свое с квартирантов. В Орехове пришедшему люду деваться некуда, а фабричные квартиры переполнены. Надо заметить, что рабочие, жившие на вольных квартирах Орехова и Зуева, получают от фабрикантов по 1-2 рубля в месяц". Прогноз газеты оправдался: с 1911 года церковь брала за погонную сажень вдоль улиц уже 42 рубля, и хозяева домов, а их к тому времени стало 160 человек, по выражению газеты, "взвыли".

В 1895 году Ореховский приход состоял из села Орехово, деревень Дровосеки, Будьково, в которых по клировым ведомостям числилось 594 души мужского пола и 164 - женского. Временно проживающие на фабриках не вошли в число прихожан, хотя церковь посещали.

В 1895 году в метрических книгах церкви записано 1880 рождений, 193 брака, 1659 смертей, а доход поступлений составил 20799 рублей. При Ореховском храме было устроено двухклассное церковно-приходское училище, в котором в 1896 году числилось 85 мальчиков и 64 девочки.

В 1893 году церковным старостой Ореховской церкви был избран инженер-технолог, директор отбельно-красильной фабрики С.Морозова Сергей Александрович Назаров. Он сразу же взялся за проведение всех храмовых украшений в стиле XVII века. Непосредственно проект украшений осуществил академик архитектуры Сергей Устинович Соловьев. Работы велись три года и производились на церковные средства, на пожертвования фабрикантов, торговцев и прихожан. Облагороженный храм освящался 12-13 июля 1897 года архиепископом Владимирским и Суздальским Сергием. После освящения храма торжества закончились обедом на даче М.Ф.Морозовой. На обеде присутствовали все участники реставрации храма. Яркую речь произнес секретарь Общества истории и древностей Российских Е.В.Барсов. Он в частности, сказал: "У этого измученного фабричного люда одно утешение - храм Божий, где он находит отраду и отдых от трудов. Предлагаю тост за здоровье крестоносного русского сердца и тех, кто дал ему возможность в день праздника успокоить свою душу во святом храме".

Село Орехово продолжало расширяться за счет частных владельцев, одним из которых был купец Чугунов. "Чугуновская земля" (в народе "Туземная Венеция") находилась между Ореховом и Зуевом. Здесь селились в основном евреи и бедняки. Дело в том, что церковь сдавала землю в аренду при условии, что в построенных на ней домах евреи проживать не будут. Еврейский поселок в 1902 году состоял из 20 домов и делился на две улицы - Чугуновскую и Песковскую ("Пески"). Это место ежегодно по весне затоплялось, и после наводнения образовывались песчаные наносы.

Главной улицей Орехова была Первая улица (первая линия). В 1896 году в центре Орехова соорудили полицейскую сторожку с арестантской и квартирами для полицейских. Кооперативная улица именовалась Второй улицей, а в народе она звалась "Улицей рабочего пота". Сегодняшнее название она получила после строительства на ее местности в 1926 году деревянных кооперативных домов. Здесь располагались две гимназии - мужская и женская (снесена). О неприглядности этой улицы писала газета "Владимировец" 5 апреля 1907 года: "Орехово-Зуево полно грязи... На улицы, где помещается прогимназия, на грязь внимания не обращают. На этой улице есть теперь большое озеро, летом походящее на болото. Через него устроен переход по примитивным мосткам, с которых ежеминутно рискуешь принять ванну. Тут надеются на разлив Клязьмы: она, дескать, все очистит..." В мужской гимназии (ныне здание Госстандарта) с 4 марта 1917 года заседал "Комитет общественного спасения" - первый орган власти Временного правительства, а с 5 по 10 марта работал первый (меньшевистский) Совет рабочих депутатов Орехово-Зуева.

Еще одна улица звалась Третьей улицей или Заливной. Вдоль Клязьмы в районе нынешнего кафе "Мадона" проходила улица Береговая. Вдоль макаронной фабрики шел Масловский проезд (назван по фамилии купцов Масловых). Заводь у Клязьмы звалась Поповой, а поляна рядом с ней - Купцовским полем (сейчас это стадион "Торпедо"). От бывшей школы №16 к Купцовскому полю тянулась улица Съезжая. Между церковью и старым вокзалом находилась Сенная площадь, на ней торговали сеном. Сегодня только Мостовой проезд сохранил прежнее название. Около него, где сейчас школа искусств, стоял трактир Трофимова, в котором 6 января 1885 года П.А.Моисеенко с активом рабочих выработали требования к фабриканту Т.С.Морозову. В том же районе, где теперь "Трансагентство", в 1906 году был открыт синематограф "Империал". Здание старого вокзала лет 7 назад было окончательно разрушено. Этот вокзал был свидетелем многих событий. Здесь в 1895 году с поезда сходил В.И.Ленин, когда приезжал в Орехово-Зуево. В декабре 1905 года у вокзала казаки убили шестерых рабочих Ковровских железнодорожных мастерских. В июне 1917 года женщины-работницы распропагандировали отправлявшийся на фронт эшелон солдат. Ввиду частых несчастных случаев в 1897 году на протяжении полутора верст вдоль полотна был построен сплошной забор из металлической сетки, долгое время мешавший сообщению между Новым и Старым Ореховом.

Около нынешней вечерней школы №7 улицу пересекала канава с перекинутым деревянным мостом. Рядом стояла водокачка, к ней на лошадях приезжали водовозы. Грязное немощеное Орехово освещалось по ночам 20-ю керосиновыми фонарями. 18 марта 1906 года Владимирская газета "Клязьма" писала об ореховских улицах: "Воды на них по колено, всюду лужи, а когда стает снег, в грязи и навозе увязнешь - последний с улиц не свозится, видимо, здесь удобрением дорожат". На главной улице села располагались питейные заведения, трактиры, кабаки и вольные дома купцов и торговцев Кулагина, Вавилова, Штанникова, Масловых, Булкина, Пухова, Татарникова, Бобровых и других.

В Орехово было два кладбища - старое, возле церкви, и новое, ныне существующее, которое называли "Мызинским". На улицах села до 1908 года было всего два почтовых ящика, а телефонизация с Москвой и Павлово-Посадом была осуществлена лишь в октябре 1909 года. Границей Орехова с восточной стороны был нынешний перекресток улиц Ленина и Карла Либкнехта, где находится бывшая 79-я казарма Саввы Морозова (сейчас текстильный техникум). Далее начиналась вотчина Морозовых - местечко Никольское.

 

Дополнительная литература для чтения

 

Города Подмосковья. Кн. 2. М., 1980.

Орехово-Зуевский уезд Московской губернии (историко-экономический сборник). Орехово-Зуево, 1926.

Лизунов В. С. "Минувшее проходит предо мною..." Орехово-Зуево, 1995.

"Владимирская газета". № 16 от 14 декабря 1902.

Глава 18. Фабричное местечко Никольское

В 1823 году зуевский крестьянин Савва Васильевич Морозов выкупил за 500 рублей у помещика Рюмина свободные земли на правом берегу Клязьмы на пустоши Плесы. Сюда в 1830 году Морозов перенес из Зуева товаро-отделочное и красильное заведение. Местечко получило название Никольское в честь погоста Николы в Орехове, а также в честь пуска здесь первой фабрики в день Николая Чудотворца. Впоследствии и главная улица этого рабочего поселка стала называться Никольской. С.В.Морозов развернул широкое строительство в Никольском фабрик, заводов, казарм для рабочих. В 1847 году он построил громадную бумагопрядильную фабрику с ткацким отделением (ныне БПФ-1), считавшуюся по тем временам самой крупной фабрикой в России. Старший сын Саввы Васильевича Елисей Саввич Морозов, получив от отца капитал и земельный участок в Никольском, организовал здесь собственное дело с раздаточной конторой и красильней, известной как "Самомазка". К 50-м годам XIX века производство Морозовых по выработке готовых тканей стало комбинированным. К этому времени у них в Никольском были: бумагопрядильная фабрика, три ткацкие фабрики, отбельно-красильная и суконная фабрики. На предприятиях было установлено 7 паровых машин, 4 механических и 72 ручных станка. Количество рабочих составляло 1710 человек. В 1860 году С.В.Морозов образовал Торговый дом "Савва Морозов с сыновьями", который в 1873 году его сыном Тимофеем Морозовым был преобразован в паевое "Товарищество Никольской мануфактуры Саввы Морозова сын и К 0 ". Подобную фирму "Товарищество Никольской мануфактуры Викулы Морозова с сыновьями" образовал в этом же рабочем поселке в 1882 году Викула Морозов, сын Елисея Саввича. Таким образом, в местечке Никольском выросли две крупнейшие мануфактуры - Саввы и Викулы Морозовых.

В 14 часов 27 июня 1861 года из Владимира в Москву отправился первый поезд. Среди его пассажиров находился ученый-краевед К.Н.Тихонравов, остановившийся в Орехове. Вот что он написал в своей тетради о Никольском: "Каменный дом для дирекции фабрик, девять одноэтажных флигелей для иностранцев и других служащих, деревянный двухэтажный флигель для конторских служащих, 11 двухэтажных и 19 одноэтажных казарм для рабочих, каменная баня, двухэтажный дом для больницы на 56 кроватей и один вольнопрактикующий врач..." Во всей России нельзя было найти другого места, схожего по концентрации рабочих, фабрик, казарм и других сооружений на столь маленьком пятачке местности. В другом документе о Никольском сказано: "Огромные фабричные корпуса по обеим сторонам улицы дружно держатся вместе как близкие родственники. Постороннему трудно определить, где кончается одна фабрика и начинается другая. А вокруг, проникая в закоулки и тупики прифабричных участков, тесно и беспорядочно толпятся домики, дома, казармы, склады, больница. Все это живет фабриками, возникло для фабрик, порождено ими".

"Владимирские губернские ведомости" тоже не обошли своим вниманием владений Морозовых: "Никольское состоит исключительно из построек, принадлежащих фабрикантам Морозовым... здесь вы не найдете ни одного гвоздя, ни одной щепки, которые бы не принадлежали Морозовым. Минимальная цифра народонаселения в местечке простирается ежегодно до 15000 человек и состоит из людей, пришлых сюда ради куска насущного хлеба". Гражданская власть здесь также была в руках старообрядцев Морозовых.

Никольское простиралось от 79-й казармы Саввы Морозова (ныне текстильный техникум) до 7-й казармы Викулы Морозова на Крутом. Большинство владений Саввы Морозова располагалось в южной части Никольского (за железной дорогой), а Викулы - на Крутом. Первые в народе назывались "морозовскими", а вторые - "викуловскими". Казармы в Никольском в конце прошлого века фабриканты стали строить добротными - 3-5-этажные здания с каморками, каждая на одну семью. Количество проживавших в них рабочих постоянно росло: с трех тысяч в 1825 году, до 38026 в 1913 году. Всех желающих казармы вместить не могли, и тогда Морозовы соединили деревянной дорогой местечко с древним погостом и назвали новую улицу Новой Стройкой. Вдоль нее появилось много частных домов, квартиры в которых назывались "вольными". Представляли они из себя мелкие каморки вдоль узкого центрального коридора, отделенные перегородками. Плохие печи с разведенными по дому железными трубами, отсутствие вентиляции, сырость, множество разных насекомых - типичная картина такого жилища. "Вопрос о квартирах - самый жгучий, - писала газета "Владимировец" в 1907 году. - Как у Саввы, так и у Викулы Морозовых вопрос разрешается неудовлетворительно. В особенности на фабриках В.Морозова. Тут, например, в одной каморке живет по две семьи... в большинстве случаев с совершенно противоположными требованиями и образом жизни. Правый угол пьющий, левый - трезвый... Семейная грязь, ссоры, брань".

В 1912 году в центре Никольского архитектором Бугровым был построен трехэтажный дом для русских служащих Саввы Морозова (в народе дом назван "Бугров дом"), ныне известный как старое здание Дома Советов. Четвертый этаж надстроен в советское время. Напротив дома Бугрова находился Морозовский сад (ныне горпарк) с дачей М.Ф.Морозовой. Здесь в 1901 году министр внутренних дел России Сипягин совещался с местными фабрикантами, владимирским губернатором и другими заинтересованными лицами по вопросу объединения Никольского, Орехова и Зуева в город. В особняке Морозовых в 1902 году гостил А.М.Горький. С дачей М.Ф.Морозовой соседствует дом, известный в городе как "дом Оглоблина" (сейчас в нем ортопедический детский санаторий). Владимир Николаевич Оглоблин, выпускник Киевского университета, заведовал фабриками С.Морозова. Крупный специалист текстильного дела, он издал около ста работ по крашению, отделке и отбелке тканей. Как председатель местного Общества образования, содействовал открытию мужской гимназии. После событий 1917 года уехал из Никольского, а в его доме разместились Городская Дума и штаб красногвардейцев. Во время "красного террора" в подвале дома было расстреляно несколько человек. Известны лишь фамилии Резвякова, Минского, Маслова и Шкотова.

Рядом с садом в 1864 году Т.С.Морозов построил Никольское начальное училище, которое постепенно надстраивалось, расширялось и к 1905 году стало четырехэтажным. В нем стало 38 преподавателей и 1881 ученик, курс обучения сделали шестилетним. В начале XIX века М.Ф.Морозова соорудила в училище храм во имя Николая Чудотворца. Рядом с училищем на Никольской улице стоял дом, в котором располагалась жандармерия, а после Февральской революции - Совет рабочих депутатов.

Далее целый квартал занимала больница В.Морозова (сейчас - вторая городская). Первый ее корпус, построенный в 1886 году, вмещал 40 коек и обслуживался одним врачом. В 1907 году газета "Владимировец" писала о больнице: "Сейчас больница - огромный квартал фабричного поселка. Имеет два огромных здания для терапевтических больных, в трех других зданиях хирургический, детский и родильный приюты. Родильный приют образцовый, какие трудно встретить у нас в России... Все отделения в отдельных зданиях... В больнице четыре врача, фельдшер-акушерка, повивальные бабки (акушерки). 12 санитарных фельдшеров, три фельдшера палатных, один фельдшер-дантист, один фельдшер-массажист и около двадцати сиделок. При больнице собственная аптека с провизором и тремя фармацевтами. Старший врач К.А.Угрюмов".

На другой стороне улицы в двухэтажном каменном доме (сейчас дом детского творчества) до 1886 года жил М.И.Дианов - управляющий фабриками Т.С.Морозова. После его отъезда из Никольского в доме открылся "Клуб служащих" для администрации фабрик, инженеров, врачей. Здесь фабричная интеллигенция отдыхала, играла в карты, на бильярде. На втором этаже на небольшой сцене силами членов клуба ставились одноактные пьесы. Для именитых здесь давались свадебные и похоронные обеды. Особой пышностью выделялись вечера встречи Нового года - на них обязательно из Владимира приглашался военный оркестр. Рядом с Клубом служащих стоял "Магазин потребительского общества" (сейчас магазин №1). Он был построен Тимофеем Морозовым в 1884 году и был одним из первых кооперативных магазинов в России. Викула Морозов такой же магазин построил лишь в 1894 году на Крутом (сейчас это магазин №2). Двор фабричной конторы С.Морозова стал Двором стачки. В те дореволюционные годы сюда тысячными толпами приходили рабочие предъявлять требования к фабрикантам, проводили во дворе митинги и сходки. Здесь не один раз возникали кровавые стычки между рабочими и казаками. В марте 1905 года из окон конторского кабинета С.Т.Морозов наблюдал разгон казаками стачечной толпы рабочих. На втором этаже конторы 19 января 1906 года молодой рабочий И.В.Ветров убил С.А.Назарова - директора красильной фабрики. В наши дни во Дворе стачки к монументу "Борцам революции" каждый год 19 января приходят горожане. С 1964 года 19 января по решению исполкома горсовета стал днем революционных традиций города. У памятника "Борцам революции" похоронены видные революционеры П.А.Моисеенко, Л.И.Иванов, И.В.Бугров и Е.С.Горячева.

 

Двор стачки

 

Есть площади Борьбы, есть улицы Свободы

И есть проспекты Мира на Земле.

Но есть Двор Стачки, мне знакомый годы,

Родившийся в далекой царской мгле.

 

Его навек в дни славы прописали

Морозовские гордые ткачи,

Они средь первых мужественно клали

В фундамент революций кирпичи.

 

Он невелик, Двор Стачки знаменитой,

Но посмотри на серый обелиск,

На взгляд рабочего суровый и открытый,

В котором слиты мужество и риск.

 

И ты поймешь вернейшую из истин

Для разных поколений и времен,

Что в этом беспартийном коммунисте

Наш путь борьбы за счастье отражен.

 

Есть площади Борьбы, есть улицы Свободы

И есть проспекты Мира на Земле,

Но есть Двор Стачки в сердце у народа,

Он, как Отчизна, мил и дорог мне.

 

С конторой С.Морозова соседствовала контора В.Морозова с аркой для въезда во двор (ныне снесена). Напротив нее - квартал корпусов фабрик Елисея Морозова под общим названием "Самомазка".

У восточной оконечности отбельно-отделочной фабрики до недавнего времени стоял двухэтажный "Дом директора", в котором жил с семьей приглашенный С.Т.Морозовым для строительства турбинной электростанции Л.Б.Красин.

К востоку напротив "Дома директора" по сей день стоит трехэтажное здание, принадлежащее сейчас крутильной фабрике. Это - бывшая Новоткацкая фабрика, на втором этаже которой работал "отец" знаменитой Морозовской стачки П.А.Моисеенко. Здесь стачка и началась.

Никольская улица была свидетелем многих исторических событий, проходивших в Орехово-Зуеве. По ней 7 января 1905 года шла первая в России демонстрация стачечного пролетариата с красным флагом. 19 сентября 1917 года здесь прошла демонстрация ореховских и ликинских рабочих, известная как демонстрация "голодных рабочих". В декабре 1923 года по улице шла к месту захоронения похоронная процессия с телом П.А.Моисеенко. Примыкавшая к Никольской улице теперешняя улица Бабушкина помнит стачку викуловских прядильщиков в 1897 году, известную как "Викуловский бунт". Тогда деклассированные элементы сожгли дом директора фабрики англичанина Я.В.Чарнока. Эта улица удостоилась кисти известного художника Н.А.Касаткина, изобразившего на картине эпизод стачки викуловских рабочих.

Московско-Нижегородская железная дорога разделила Никольское на две части: северную и южную (сейчас Воронцовско-Пролетарский район). На территории морозовских фабрик было проложено 12 км путей широкой колеи, кроме того, места торфоразработок связывали между собой 80 км узкоколейного пути. Восемь паровозов (изготовлены на Коломенском заводе) развозили торф по фабричным котельным. На Никольском участке Московско-Нижегородской железной дороги проходили "стенки" - драки с количеством участников до тысячи человек, которые мешали свободному движению поездов. На этом переезде на пятый день Морозовской стачки несколько тысяч рабочих были встречены казаками и солдатами, а руководители рабочих В.Волков и Ф.Шелухин арестованы. Воронцовско-Пролетарский район назван так в 1917 году в честь рабочего И.И.Воронцова и революционных заслуг трудящихся города. "Ваня цыган", как прозвали Воронцова на фабрике, был одним из организаторов марксистского кружка, выделялся начитанностью, участвовал в работе подпольной типографии, создавал боевые дружины, входил в состав первого Совета рабочих депутатов, организовал "красные похороны" Павла Черепнина. Воронцов погиб во время штурма казаками и солдатами 30-й казармы осенью 1905 года.

С.Т.Морозов в те годы замыслил превратить этот заболоченный район в культурный центр местечка. В кратчайший срок он построил здесь многоэтажные казармы для рабочих и служащих, благоустроил парк народного гуляния, построил еще одну ткацкую фабрику (ныне ткацкая №3), заложил фундаменты для театра, больницы, турбинной электростанции.

Центром нового района была Морозовская баня. Общественных помещений для рабочих тогда не было (если не считать церквей, трактиров и кабаков), и местом для своих собраний во время волнений они избрали бани и сушилки казарм. Заняв явочным порядком Морозовскую баню, вмещавшую до тысячи человек, они превратили ее в своеобразный политический университет. Здесь состоялось первое публичное выступление Лизы Горячевой. Трибуной служила бочка, на которую ставили еще и табурет. Среди рабочих-ораторов выделялись Карп Клюев и Степан Сидоров. По поводу первого по местечку гуляла поговорка "Карпушка на кадушке". Восточной границей района была "Зиминская полоса" (улица Красина) - узкий участок земли, купленный фабрикантами Зимиными для провоза торфа. В конце полосы (близ Пединститута) находился "Казачий двор", где квартировала сотня астраханских казаков.

Сегодняшняя улица Бугрова в те годы называлась Театральной. В 1912 году отмечалось столетие победы над французами. Как сообщалось в газетах, в ознаменование этого события при фабриках Морозова был открыт Зимний театр на 1350 мест. Открылся театр оперой М.И.Глинки "Жизнь за царя". Такого общедоступного театра для рабочих не имел ни один губернский город России. В 1917 году Зимний театр стал штабом революционных рабочих. В его зале 19 марта состоялись перевыборы местного Совета, в новый состав которого вошли в основном большевики. Председателем Совета был избран А.И.Липатов. 2-го сентября здесь прошли выборы в городскую Думу, в ходе которых из 74 гласных оказалось 56 большевиков. Дума Орехово-Зуева стала самой большевистской в России. На следующий день Дума единогласно постановила определить Орехово-Зуево к Московской губернии, а местом своей постоянной работы выбрала дом Оглоблина. Связан театр и с рождением молодежной организации: в июне 1917 года собрание, на котором присутствовало 500 человек, избрало оргкомитет по созданию "Социалистического союза молодежи". В театре обучались военному делу и хранили оружие красногвардейцы. 19 января 1923 года здесь собирались участники Морозовской стачки. М.И.Калинин вручил 14 наиболее активным участникам серебряные часы, а П.А.Моисеенко - золотые. Непосредственными строителями Зимнего театра были инженеры строительного отдела конторы С.Морозова А.В.Бадьев и В.А.Покровский.

Основой системы жизнеобеспечения рабочего района была водонапорная башня, построенная в 1896 году. Вершина башни дополнялась надстройкой с часами на все четыре стороны, а под башней была пробурена артезианская скважина производительностью 150000 ведер в сутки. Бронзовый 16-пудовый колокол отбивал часы и получасы. В наши дни башня горела, после пожара часы куда-то исчезли.

О новой больнице в этом районе, построенной в 1906 году, в одной из книг написано: "Едва ли найдется в России много больниц, соответствующих ей по величине и по характеру замысла и выполнения..." Больница была рассчитана на 300 коек, в здании главного корпуса организованы два хирургических и два терапевтических отделения, гинекологическое и родильное отделения, а также амбулатория и аптека. Больница Саввы Морозова в Никольском была поистине ни с чем не сравнимым чудом санитарной техники и архитектуры.

Славился в дореволюционные годы этот район парком народного гуляния, считавшимся лучшим в Московской губернии. Парк утопал в зелени и был огорожен высоким забором. У входа в парк справа высилась открытая сцена, на которой 7 августа 1918 года пел для рабочих великий Шаляпин. В северной части парка находился деревянный двухъярусный Летний театр. По выходным дням в парк господ Морозовых шли семьями с самоварами и закусками, занимали на весь день столы у буфета. 27 июня 1910 года в парке открылся первый в Орехово-Зуеве футбольный стадион, считавшийся несколько лет лучшим в России. В тот день ореховская команда "Морозовцы" обыграла гостей - Британский Клуб Спорта со счетом 7:3. 26 апреля 1918 года исполком горсовета объявил парк достоянием города и назвал "Парком Первого мая". В 20-е годы парк носил имя Льва Троцкого, затем ему вернули прежнее название.

Южнее парка стоят корпуса педагогического института. В первом из них размещалась в те годы богадельня с приютом и внутренней церковью но ими святого Апостола Тимофея, построенная М.Ф.Морозовой в память покойного мужа Тимофея Саввича (1901 г.).

Одним из самых почитаемых зданий в этом районе считалась 30-я казарма. В сушилке казармы осенью 1905 года располагался стачечный комитет, заседал комитет РСДРП, создавались первые боевые дружины, работал первый Совет рабочих депутатов, стоял гроб с телом дружинника Павла Черепнина. Власти решили уничтожить этот очаг напряженности в Орехово Зуеве. Вечером 30 ноября в казарму ворвались казаки и солдаты, учинив кровавую бойню, в которой были убиты Воронцов и несколько жителей казармы. Долгие годы 30-ю казарму называли "Порт-Артуром". В марте 1989 года ее без всякого повода сравняли с землей.

Местечко Крутое выросло из Никольского - это жилой квартал Викуловских фабрик. Заканчивался он у Богатырева протока, дальше шел лес Саула (назван в честь татарина-лесника Саула). Богатырев проток пересекал нынешнюю улицу Кирова у Дворца культуры текстильщиков. Он уносил в Клязьму излишки воды. После того, как его засыпали, начался подпор грунтовых вод, отчего стали гнить казармы и театр. Лес Саула был местом проведения митингов, маевок, партийных собраний большевиков. В районе нынешнего дома №40 по улице Кирова в период с 1907 по 1916 гг. строилась Крутовская церковь. Ее недостроили, а сооруженный первый этаж растащили после 1917 года.

В начале века на Крутом был построен поселок, в лучших домах которого жили английские специалисты с фабрик Викулы Морозова. Звали этот район "Англичанкой" (ныне улица Степана Терентьева). На этой улице, по сути дела, зарождался российский футбол, здесь жили и первые ореховские футболисты.

В 1895 году на Крутом была построена богадельня, которой заведовала жена управляющего фабриками В.Морозова Марфа Свешникова.

Здание нынешней школы №1 построено в 1914 году. В школе был пятилетний срок обучения, его проходили 1378 учеников при 40 преподавателях. Бывшая школа №5 (Викуловская) построена в 1912 году как женское училище.

7 апреля 1914 напротив богадельни В. Морозова за железной дорогой на месте бывшего дровяного склада состоялось открытие нового футбольного стадиона. На его открытие приезжала футбольная команда Лондонского университета. На Крутом была своя баня - двухэтажное кирпичное здание. 24 февраля 1905 года около нее произошло столкновение рабочих с воинским патрулем. Кто-то со стороны бани произвел выстрел, и солдаты открыли огонь по рабочим у казармы №7. В перестрелке было ранено 8 рабочих и 3 солдата. Инцидент этот назван был "кровавой пятницей", о нем напоминала мемориальная доска на здании бани.

Напротив деревообделочного завода Саввы Морозова высились резервуары с нефтью емкостью 300000 пудов, а далее на восток - Викуловские казармы. Рядом с ними огородник Егоров на нескольких десятинах земли обслуживал свои огороды. В советское время на их месте возник Кировский поселок (1924-1926 гг.).

На работу в Никольское прибывал народ со всей Россия и не всегда лучшая его часть. Это налагало свой отпечаток на местную среду. О нравах, царящих в вотчине Морозовых, писала в 1906 году газета "Владимировец": "В свободное от работы время рабочие занимаются разными азартными играми. Они нередко кончаются дебошами. Устраиваемые еженедельно религиозно-нравственные чтения в Никольском училище привлекают очень мало публики... Очень часто слышны скабрезные песенки, расточаемые даже "барышнями"... "Участились кражи. Наглость воров переходит границы... Так грубеют, дичают нравы ореховцев..." Быт рабочей казармы верно описал В.Ефимов: "Кухня в казарме с большой общей печью. Здесь, у печки, обычно собираются по вечерам жильцы и занимаются каждый свом делом: женщины нянчатся с ребятами, стирают белье, стряпают, занимаются пересудами... мужчины играют в карты или рассказывают анекдоты. Теснота, скученность, вечный шум, дрязги, ругань - все это гнало рабочих в кабак искать забвения в вине. Карты, орлянка, драки, поножовщина были обычными явлениями в быту рабочей казармы... Условия казармы выработали особый тип молодежи. Эти ребята по вечерам слоняются по поселку, хулиганят от нечего делать, а днем бездельничают на кухне или в коридоре, дуются в "козла", "трынку" или "очко". Каждый рабочий поселок имеет свою "площадь топтания", "шаталовку", "шелопаевку", где молодежь бесцельно слоняется целыми часами..." Наряду с подобными характеристиками быта и нравов Никольских рабочих встречаются и иного рода. Так, сын священника, член РСДРП ореховец С.В.Рождественский в своих воспоминаниях пишет: "В очерках, помещенных за последние 3-5 лет... к великому сожалению, совершенно неверно освещается жизнь орехово-зуевских рабочих как завзятых пьяниц и малокультурных людей. Число кабаков исчислялось очеркистами в 40, число церквей - в 10. Это явная неправда, граничащая с клеветой. Кабаков было только четыре: Красноложкина, два Татарникова и Кулагина. Зуево вообще было очень маленьким придатком: церквей было одна православная и одна старообрядческая, одна в Орехове, итого три вместо десяти... Книжных магазинов было два. Кроме того, были две библиотеки... На станции железнодорожный киоск распространял до 200 экземпляров газет, их брали нарасхват. История орехово-зуевского движения еще ждет своей правдивости и старика, которого изобразят ореховским рабочим не в карикатурном виде. Один очеркист "открыл" в Орехове публичный дом. Другой видит в работницах гаремных наложниц. Нужно же было так скверно думать о женщинах-работницах, смелых, честных!.. А еще возмутительнее то, что не было в печати ни одного протеста против такой клеветы. После этого неудивительно, что в газете "Орехово-Зуевская правда" Брызгалин охарактеризовал условия труда на фабриках Саввы Морозова как каторжные..."

Сейчас Никольское, как и весь город, в связи со строительством очень изменилось. К сожалению, не всегда новое строительство сочеталось с сохранением старых, исторически ценных зданий.

 

Дополнительная литература для чтения

 

Орехово-Зуевский пединститут. Ученые записки. Т. 8. Историко-краеведческий сборник. Вып. 1. М., 1957.

Орехово-Зуевский пединститут. Историко-краеведческий сборник. Вып. 2-й. М., 1959.

Город на Клязьме. М., 1977.

Лизунов В. С. "Старообрядческая Палестина". Орехово-Зуево, 1992.

Подвиг революционный, подвиг трудовой. М., 1986.

Глава 19. Династия Морозовых

В 1807 г. Наполеон вынудил Россию отказаться от союза с Англией, и вскоре российский рынок оказался без английских тканей. Это событие привело к тому, что, избавленные от английской конкуренции, русские текстильные фабрики стали бурно развиваться. После московского пожара в 1812 г., при котором сгорели почти все столичные фабрики, создались еще более благоприятные условия для роста промышленности в провинции и, в частности, в Гуслицах. Здесь фабрики росли как грибы. Об этом свидетельствуют истории развития мануфактур Морозовых, Кузнецовых, Зиминых, Смирновых, Балашовых и других гуслицких капиталистов.

Почему эта небольшая группа энергичных предпринимателей быстро разбогатела? Дело в том, что крестьянин-гусляк находился в тяжелых материальных условиях и за нищенскую плату вынужден был продавать свой труд местным богатеям. Поступавшие работать на фабрики крестьяне массами принимались в старообрядчество, потому что за это фабриканты-старообрядцы давали им льготный заем для быстрого выхода из крепостного состояния и для покупки квитанций для избавления от рекрутчины (набора в царскую армию).

В первой половине XIX в. в руках старообрядцев Морозовых, Рябушинских, Кузнецовых, Гучковых, Шелапутиных и других оказались почти все крупные промышленные и торговые фирмы Москвы. Из многих хлопчатобумажных фабрик в центральном промышленном районе России выделялись четыре мощных морозовских фабричных предприятия комбинированного типа: Товарищество Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и К 0 " с 17-миллионным капиталом к 1896 г.; Товарищество мануфактур Викула Морозова с сыновьями с 10-миллионным капиталом; Компания Богородско-Глуховской мануфактуры с 16-миллионным капиталом и Тверская мануфактура Абрама Морозова с 10-миллионным капиталом. Предприниматели Морозовы принадлежали к числу наиболее известных и уважаемых в России купеческих династий.

Основатель династии Савва Васильевич Морозов (24.04.1770-15.12.1860) был крепостным крестьянином села Зуева Богородского уезда, Московской губернии, помещичьей вотчины Рюминых. Долгие годы род Морозовых велся от Саввы Васильевича. В 1934 г. орехово-зуевский краевед Е.Т.Сухоруков на древнем Зуевском старообрядческом кладбище обнаружил массивное надгробие с надписью на нем: "Под сим камнем погребено тело раба Божьего крестьянина Василия Федоровича Морозова. Приставился 1825 года августа 10 дня в 6 часу утра. Жития ему было от роду 70 лет 8 месяцев и 10 дней. День Ангела его бывает Генваря 30 дня. От благодарного сына со внуками незабвенному родителю". Совсем недавно стало известно, что Василий Федорович Морозов был рыбаком и старообрядцем поморского согласия. Его жена Людмила была крепостной крестьянкой и работала ткачихой на ручном стане. Кроме сына Саввы у Василия Федоровича была дочь Наталья.

С детских лет Савва Морозов занимался разными работами: пастушеством, рыболовством, извозом, ткачеством, но особые способности проявил в торговле. Взрослым он работал ткачом на шелкоткацкой фабрике Ивана Федоровича Кононова в Зуеве. Среди других рабочих отличался особой почтительностью к хозяину, религиозностью и послушанием. Пришло время, и Савва женился на дочери Никулинского красителя Ульяне Афанасьевой (21.12.1778-18.12.1861 гг.). Через нее он узнал секреты крашения тканей. Перед женитьбой Морозов получил от помещика 5 рублей золотом. На эти деньги и на небольшое приданое жены молодой кустарь завел свое дело по домашнему ткачеству. Но тут ему достался жребий идти в солдаты. Долголетняя служба могла гибельно отразиться на его семье, и Савва принял решение. Он пришел к фабриканту Кононову, упал в ноги хозяину и выпросил крупный заем, который использовал для откупа от рекрутства.

Савва Васильевич стал помногу трудиться, перешел на сдельную работу, простаивал у станка чуть ли не по 20 часов в сутки, заставлял работать жену и сыновей. Через два года он сумел уплатить долги Кононову, а в 1797 году открыл в Зуеве свою мастерскую по производству шелковых лент, нанки и плиса. Свой товар Морозов по выгодным ценам сбывал в Москве. До восхода солнца, нагруженный большими тюками, выходил он из Зуева и, совершив 90 верст пути пешком, к вечеру был у Рогожской заставы. Богатырской стати русский мужик, длинноногий, рукастый, дальновидный, домовитый и уверенный в себе, был выдающимся пешеходом, не признававшим других способов передвижения. У заставы Савву поджидали перекупщики. Конкурируя друг с другом, они сами повышали цену на ставшую популярной морозовскую продукцию. Увеличившийся спрос в Москве на товары зуевского ткача заставил Морозова в 1811 г. открыть в своем селе небольшую фабрику с наемными рабочими и раздаточную контору по производству хлопчатобумажных тканей. В 1820 г., нажив деньги, он с четырьмя сыновьями откупился от крепостной неволи, уплатив 17 тысяч рублей ассигнациями. В момент выкупа на волю Савва Морозов вступил в Рогожскую старообрядческую общину. В эти годы он стал заниматься кипучей предпринимательской деятельностью. В Богородске организовал красильно-отделочную и раздаточную мануфактуру. В 1825 г. в Рогожской части Москвы открыл централизованную бумаготкацкую мануфактуру с 250 рабочими и 200 станами. В 1823 г. за 500 рублей он купил у помещика свободные земли на правом берегу реки Клязьмы. Купленный на пустоши участок земли длиной 2,3 версты, шириной 2 версты Савва Васильевич увеличил в одиннадцать раз, приписав на фальшивой карте к двойке еще одну двойку. В 1830 г. Морозов перенес на земли пустоши из Зуева товаро-отделочную и красильную мануфактуру. Это событие положило начало роста промышленного местечка Никольского (Новозуева). В 1837 г. здесь Морозов начал строить каменные трехэтажные суконно-прядильную и ткацкую фабрики. В эти годы Савва Васильевич познакомился в Москве с немецким предпринимателем, представителем английской фирмы "Джерси из Манчестера" Людвигом Кнопом и доверил ему оборудование своих фабрик в Никольском английскими прядильными и ткацкими станками. С задачей энергичный немец справился блестяще. Савве Морозову он помог заключить сделку на поставки для Никольской мануфактуры американского хлопка, посоветовал пригласить на фабрики английских специалистов. В 1847 году на выстроенной с помощью Кнопа в Никольском крупнейшей в России бумагопрядильной и ткацкой фабрике с паровым двигателем стал работать управляющим английский инженер Штикрос. Ему помогали пять английских специалистов.

О том, как разбогател совершенно неграмотный Савва Морозов, за которого расписывался в деловых бумагах сын Иван, ходило много слухов. Одна из легенд говорит о том, что Савва имел дело с гуслицкими фальшивомонетчиками. Другая о том, что он искусных мастеров из крепостных снабжал фальшивыми документами, записывая их в мещанское сословие. Что бы там ни говорили, а богородский и покровский первой гильдии купец С.В.Морозов выколачивал из своих земляков упятеренный рубль за рубль и за 70 лет предпринимательства накопил многомиллионные капиталы.

В 1826 г. Савва Васильевич купил в Москве участок на углу Никольского и Шелапутинского переулков с двухэтажным домом и вскоре перевез туда свою семью. Со своей женой Ульяной Морозов счастливо прожил 63 года. У них были сыновья: Елисей, Захар, Абрам, Иван, Тимофей и дочь Варвара. От С.В.Морозова пошли четыре промышленные ветви рода: богородские - "Захаровичи", тверские - "Абрамовичи", Никольские - "Тимофеевичи" и "Викуловичи". В конце 1860 г. 90-летний Морозов преобразовал свою единоличную фирму в Торговый дом "Савва Морозов с сыновьями" на паях. Во главе его стали младшие сыновья Иван и Тимофей. В этом же году Савва Васильевич умер. Под крышей семейной усыпальницы Морозовых на Рогожском кладбище в Москве у могилы Саввы Васильевича на кресте выбиты слова: "При сем кресте полагается род купца первой гильдии Саввы Васильевича Морозова". После смерти отца сыновья продолжили его дело. Старшие Елисей и Захар отделились от отца на рубеже 30-40-х годов XIX века.

 

Елисей Саввич Морозов

(7.06.1798 - 21.02.1868 гг,)

 

Получив от отца капитал и земельный участок в местечке Никольском, Елисей Саввич организовал там в 1837 г. собственную мануфактуру с раздаточной конторой и красильней (этот участок местности и старые корпуса на нем орехово-зуевцы называют "Самомазка" по старому выражению в народе "мазать", т.е. красить ткани). В 1839 г. Е.С.Морозов купил усадьбу в Москве во Введенском переулке и устроил там сбытовую контору. В 1841 г. при бумажной фабрике Елисея Морозова в Никольском числилось 850 ткацких станков. Первую самоткацкую фабрику в Никольском фабрикант построил в 1858 г. Она вырабатывала суровые материалы. Постепенно Е.С.Морозов стал передавать все свои дела жене Евдокии Диомидовне (27.02.1797-7.12.1866 гг.) и сыну Викуле. Потомственный почетный гражданин, Богородский 1-й гильдии купец Е.С.Морозов занимал видное место в московской купеческой иерархии, был фанатичным старообрядцем -беспоповцем. Он основал несколько молелен в Москве и Орехово-Зуеве, был попечителем и хранителем одной из самых больших молелен в Москве-Покровской. Морозов отрицал духовенство, царя считал "Рогом Антихриста". От брака с Евдокией Диомидовной Елисей Саввич имел сына Викулу и дочерей Александру (ск. 20.09.1899 г.) и Евдокию (1.02.1820-10.10.1844 гг.). Е.С.Морозов, его жена и дети похоронены на Преображенском кладбище в Москве.

 

Викула (Викул) Елисеевич Морозов

(1829 - 28.10.1894 гг.)

 

Потомственный почетный гражданин, покровский 1-й гильдии купец, мануфактур-советник В.Е.Морозов был одним из выдающихся представителей своего рода. Фабричными делами занимался с юных лет. В 1847 г. он уже участвовал в строительстве самоткацкой фабрики в Никольском, а став хозяином мануфактуры после смерти отца, построил там же бумагопрядильную фабрику. В 1882 г. Викула Морозов учредил "Товарищество мануфактур Викулы Морозова с сыновьями" в местечке Никольском, став его первым директором и председателем правления. Правление и главная контора мануфактуры находились в Москве. Непосредственное управление фабриками осуществляла Никольская контора.

Викула Елисеевич жил в Москве в своем особняке по Введенскому переулку. Владел имением в Подольском уезде при селах Константинове, Архангельском и деревнях Судаковой, Зиновкиной и Ивановке. В. Е. Морозов был известен в делах устройства благотворительных учреждений. Детскую клиническую больницу №1 москвичи до сих пор называют "морозовский". До Октябрьской революции 1917 г. она носила имя В.Е.Морозова, так как была построена на его средства. Он жертвовал и на Алексеевскую психиатрическую больницу. В Никольском построил школу, больницу, богадельню и несколько казарм для рабочих. Викула Морозов был отцом многочисленного семейства. У него и его жены Евдокии Никифоровны Кочегаровой (ск. 6.12.1894) было пять сыновей: Алексей, Федор, Сергей, Иван, Елисей и семь дочерей: Вера, Людмила, Мария, Надежда, Евгения, Екатерина и Евдокия.

 

Морозовы-Викуловичи

 

Алексей Викулович Морозов (5.10.1857 - 12.12.1934 гг.) Потомственный почетный гражданин, родился в Москве, учился в реальном училище, но закончить его не сумел. Много занимался самообразованием, слушал лекции в университете по истории и искусству. В Москве он жил в отцовском особняке, скорее напоминавшем по внутреннему содержанию музей истории русского фарфора, старинной графики, новейшей и древней живописи. После смерти отца Алексей Викулович стал директором Товарищества мануфактуры Викулы Морозова, но вскоре дело передал брату Ивану. В 1897 г. А.В.Морозов с братьями учредил "Товарищсество Саввинской мануфактуры В.Морозова, сыновей, Ивана Полякова и К 0 " близ с. Саввина Богородского уезда. Это Товарищество в 1909 г. было объединено с Товариществом мануфактуры Викулы Морозова в Никольском. Свой досуг Алексей Викулович Морозов отдавал коллекционированию фарфора, гравированных портретов и древнерусской живописи. Его собрание фарфора послужило основанием музея фарфора во дворце Шереметева в Кускове. После октября 1917 г. коллекция А.В.Морозова едва не погибла. Латышские солдаты, захватившие особняк Морозова, нанесли коллекции большой ущерб, разворовав и разбив ее часть. Коллекция была национализирована 19 августа 1918 г. и получила статус музея, который первоначально располагался в особняке А.В.Морозова. Сам коллекционер был глубоко интеллигентным человеком, не имевшим семьи.

 

Иван Викулович Морозов (28.08.1865 - 3.11.1933 гг.) Потомственный почетный гражданин. Окончил юридический факультет Московского университета. Возглавлял Товарищество мануфактур Викулы Морозова с сыновьями. Жил в особняке в Леонтьевском переулке в Москве, отдыхал в имении под Москвой (Горки-10). При Иване Викуловиче Никольская мануфактура В.Морозова приобрела особую славу. Число рабочих на ней возросло до 13 тысяч, а основной капитал увеличился в 1914 г. до 10 миллионов рублей. Фирма закупала хлопок в Америке, Египте, Персии и Средней Азии. Оптовые склады ее находились в Москве, Петербурге, Харькове, Одессе, Ташкенте, Омске, на Нижегородской ярмарке. За высокое качество выпускаемой продукции Товарищество было награждено трижды правом пользоваться изображением Государственного герба, Гран-при - за Всемирную выставку в Париже в 1900 г. Золотые, серебряные и бронзовые медали фирма получила на разных выставках в последующие годы. Для рабочих Иван Викулович Морозов построил в Никольском новые казармы на Крутом, больницу, училище, два стадиона. На свои средства он содержал знаменитую футбольную команду "Клуб-Спорт "Морозовцы"", слава которой гремела на всю Россию. Женой И.В.Морозова была Варвара Александровна Воронова (1875-1937) - в молодости артистка Большого театра. Иван Викулович был отцом двух сыновей: Федора, Кирилла и двух дочерей: Ольги и Веры.

 

Морозовы Федор Викулович (31.01.1859 г.), Сергей Викулович (1860 - 19.05.1921 гг.)  и Елисей Викулович (1869 - 1939 гг.) были Потомственными почетными гражданами, одними из директоров Товарищества Мануфактур В.Морозова.

 

Вера Викуловна Морозова (1858 - 1916 гг.)

Потомственная почетная гражданка. Вышла замуж за московского мебельного фабриканта Павла Александровича Шмита. Жила в особняке близ Горбатого моста на Пресне. Имела пятерых детей: Надежду, Николая, Екатерину, Елизавету и Алексея. Ее старший сын НИКОЛАЙ ПАВЛОВИЧ ШМИТ (10 декабря 1883 - 13 февраля 1907 гг.) с декабря 1904 года возглавил мебельную фабрику отца. Свое состояние пожертвовал РСДРП. За участие в революции 1905 года был арестован и замучен в тюрьме.

 

Надежда Викуловна Морозова (9 сентября 1863 - 22 февраля 1903 гг.) была замужем за королем русского фарфора Матвеем Сидоровичем Кузнецовым, с которым имела сыновей: Александра, Николая, Георгия, Сергея и Михаила.

Почетное положение в жизни России занимала другая ветвь Морозовского рода - Богородско-Глуховская во главе с Захаром Саввичем Морозовым.

 

Захар Саввич Морозов (1802 - 1857 гг.)

Потомственный почетный гражданин, Богородский 1-й гильдии купец З.С.Морозов был основателем фабрик в Глухове. В 1847 году он купил у К.Г.Жеребцова землю с сельцом Жеребчихой-Глухово и перенес туда свою фабрику. В 1844 году Захар Саввич открыл первую среди морозовских предприятий механическую фабрику, на которой было занято 450 рабочих. В конце 1855 года предприятие стало Компанией Богородско-Глуховской мануфактуры, первым торгово-промышленным Товариществом в центральном районе России. В начале 60-х годов в Глухове сгорела прядильная фабрика. Тогда безработных прядильщиков Захар Саввич переправил в Орехово-Зуево, где купил у купца Бразгалова ситценабивную и пунцовую фабрику. Старообрядец поповского согласия З.С.Морозов жил в Москве на Семеновской улице. Он был женат на Авдотье Мартыновне (родилась в 1803 году). У них были дети: Андрей, Иван, Василий. Козьма, Федор, Макар, Наталья.

 

Морозовы-Захаровичи

 

Андрей Захарович (1821 - 1871 гг.), Василий Захарович (6.07.1829 - 3.09.1872 гг.), Козьма Захарович (24.09.1832 - 24.06.1861 гг.), Федор Захарович (1833 - 1866 гг.) и Макар Захарович (1840 - 29.04.1873 гг.) все были потомственными почетными гражданами, совладельцами Компании Богородско-Глуховской мануфактуры.

 

Иван Захарович Морозов (29.05.1823 - 10.01.1888 гг.) был Богородским 1-й гильдии купцом, главой Компании, старообрядческим деятелем Рогожской общины. Был женат на Олимпиаде Петровне (1828 - 1915 гг.), в браке с которой имел 17 детей, некоторые из которых умерли во младенчестве. Их сыновья: Маркел, Василий, Николай, Давид, Арсений и дочери: Елена, Мария, Юлия, Фелицата, Елизавета и Апполинария.

 

Давид Иванович Морозов (1849 - 15.05.1896 гг.) был коммерции советником, Председателем правления Компании Богородско-Глуховской мануфактуры. Строил железнодорожную ветку на Богородск-Глухово, издавал газеты: "Голос Москвы", "Русское дело" и "Русское обозрение". Был женат на Анне Михайловне (умерла 28 сентября 1909 года), с которой имел детей: Николая, Ивана и Олимпиаду.

 

Николай Давидович Морозов (умер 3 января 1931 г.) долгое время был директором Компании Богородско-Глуховской мануфактуры, много лет прожил в Англии, любил все английское. Был выборным и душой Московского Биржевого общества, членом Совета Московского Военно-промышленного товарищества. Николай Давидович с женой Еленой Владимировной Чибисовой детей не имели. В 1906 году Н.Д.Морозов купил бывшее имение Белосельских-Белозерских Льялово у истоков Клязьмы. Позднее за этой красивейшей усадьбой закрепилось название "Морозовка". После революции 1917 года Н.Д.Морозов уехал в Америку. В эмиграции носил фамилию Фрост.

 

Арсений Иванович Морозов (23.02.1850 - 1932 гг.) был мануфактур-советником, Председателем Правления Компании Богородско-Глуховской мануфактуры. Окончил Московское коммерческое училище, в Манчестере изучал текстильное дело. Постоянно жил в Глухове. Рабочие уважали Арсения Ивановича за строгость в деле и добрые проявления в жизни. Он не жалел средств на социальные нужды рабочих, для которых построил новые казармы, больницу, реальное училище и церковь. В Богородском уезде на его средства сооружено 15 церквей. А.И.Морозов был одним из ведущих старообрядческих церковно-общественных деятелей, вожаком старообрядцев-поповцев в Подмосковье. На его средства издавались учебники Закона Божьего для старообрядческих школ. В Богородске А.И.Морозов содержал любительский старообрядческий хор в количестве до 300 человек, который был известен на всю Россию. В Богородске Арсений Иванович издавал журнал "Старообрядческая мысль", коллекционировал русскую и европейскую живопись. К большевистскому режиму относился как к порождению Антихриста. А.И.Морозов был женат на Любови Степановне Овсянниковой (1851 - 1924 гг.), с которой имел детей: Петра, Сергея, Елизавету, Глафиру, Марию, Ивана и Егора. Умер Арсений Морозов в возрасте 82 лет и был похоронен на Рогожском кладбище.

В 1857 году три московских купца Шибалов, Матюшин и Брызгалин построили около Твери фабрику. Через год Шибалов выбыл из компаньонов, а его место занял Савва Васильевич Морозов, отличавшийся особым чутьем на добычу. Пай купцы поделили на троих, но С.В.Морозов добился десяти паев, приплюсовав свою жену. Директорами мануфактуры стали сыновья купцов и два сына Саввы Васильевича - Иван и Тимофей. В 1858 году Савва Морозов стал главным учредителем Тверской мануфактуры бумажных изделий с прядильным, ткацким и ситценабивным отделениями. После раздела наследства С.В.Морозова Тверская мануфактура была выделена в третью ветвь морозовских предприятий, став владением третьего сына Саввы Васильевича - Абрама.

 

Абрам (Аврамий) Саввич Морозов (22.09.1806 - 24.06.1856 гг.) был Богородским 1-й гильдии купцом, потомственным почетным гражданином. Жил в Москве на Николо-Ямской улице, затем на Большой Алексеевской улице. Старообрядец поповского согласия, он был женат на Дарье Давидовне Широковой (1812 -11.02.1888). У них были дети: Олимпиада, Абрам, Давид, Евдокия, Ольга и Иван.

 

Морозовы-Абрамовичи

 

Олимпиада Абрамовна (1836 - 29.03.1870 гг.), Евдокия Абрамовна (1848 - 1918 гг.), Ольга Абрамовна (1849 - 27.12.1918 гг.) и Иван Абрамович (ск. 1856 г.) были старообрядцами поповского согласия и похоронены на Рогожском кладбище.

 

Абрам Абрамович Морозов (22.10.1839 - 25.02.1882 гг.) возглавлял правление Тверской мануфактуры. Перед женитьбой на Варваре Алексеевне Хлудовой (1848 - 1917 гг.) перешел в единоверие. Дети А.А.Морозова: Михаил, Иван и Арсений. Похоронен Абрам Абрамович на территории Всехсвятского монастыря. Варвара Алексеевна Морозова была дочерью купца 1-й гильдии, крупного текстильного фабриканта, перешедшего в единоверие, Алексея Ивановича Хлудова. После смерти мужа стала директором правления Тверской мануфактуры. Жила в Москве в особняке на Воздвиженке. Активно занималась благотворительной деятельностью. Она исполняла попечительские обязанности в десяти обществах и заведениях, была создательницей Тургеневской библиотеки. В 1887 году внесла 500 тысяч рублей на устройство психиатрической клиники медицинского факультета Московского университета, а позднее 70 тысяч рублей на организацию университета Шанявского. Варвара Алексеевна финансировала Музей кустарных изделий в Москве, издавала газету "Русские ведомости", была председателем Московского женского клуба. Во втором гражданском браке с Василием Михайловичем Соболевским имела детей: Глеба Васильевича Морозова (родился в 1885 г.) и Наталью Васильевну Морозову (родилась в 1887 г.). Похоронена на Ваганьковском кладбище.

 

Михаил Абрамович Морозов (1870 - 12.10.1903 гг.) окончил историко-филологический факультет Московского университета. Со временем стал коллежским асессором, директором Товарищества Тверской мануфактуры. Жил в Москве в особняке на Смоленском бульваре. Был крупным общественным деятелем, гласным Московской городской Думы, членом советов нескольких благотворительных учреждений. Собирал коллекцию русской и европейской живописи, которую завещал Третьяковской галерее. Автор нескольких трудов по истории. Из старообрядчества перешел в официальное православие. Пыл старостой Успенского собора в Кремле. Похоронен в Покровском монастыре. В браке с Маргаритой Кирилловной Мамонтовой (1873 - 1958 гг.) имел четверых детей: Юрия, Елену, Михаила и Марию. Маргарита Кирилловна была дочерью Кирилла Николаевича Мамонтова. Известная меценатка, одна из директоров московского отделения Российского Музыкального и Филармонического общества, субсидировала С.П.Дягилева, покровительствовала А.Н.Скрябину. Она владела издательством "Путь", финансировала журналы "Новый путь", "Московский еженедельник". В ее особняке на Смоленском бульваре художник В.А.Серов писал портрет пятилетнего сына Морозовых Мишу ("Мику"). Похоронена на Введенском кладбище. *

 

Иван Абрамович Морозов (1871 - 22.06.1921 гг.) в свою очередь возглавлял Правление Товарищества Тверской мануфактуры, был мануфактур-советником. В 1898 году его избрали председателем Московского Купеческого собрания. Помимо этого он был членом Московского Биржевого комитета, директором Правления Мугреево-Спировского лесопромышленного товарищества. Коллекционировал новую западную живопись, оказывал материальную помощь Филармоническому и Русскому Музыкальному обществам. Иван Абрамович был женат на Евдокии Сергеевне Кладовщиковой (1885 - 1959 гг.), актрисе.

 

Арсений Абрамович Морозов (1874 - 24.12.1908 гг.) был пайщиком Тверской мануфактуры, хозяином "Мавританского замка" на Воздвиженке (сейчас Дом дружбы с народами зарубежных стран). Автор особняка архитектор В.Мазырин. Арсений Абрамович активно занимался попечительской деятельностью, был членом Совета Московского Общества призрения и Московского Филармонического общества. В браке с Верой Сергеевной Федоровой у них была дочь Мария (родилась в 1904 г.).

 

Давид Абрамович Морозов (12.09.1843 - 24.12.1893 гг.), как и все его братья, был потомственным почетным гражданином, совладельцем Товарищества Тверской мануфактуры. Основал богадельню своего имени в Шелапутинском переулке. Перешел в единоверие. Его жена Елизавета Павловна Сорокоумовская (1849 - 1932 гг.) вместе с другими Морозовыми пожертвовала средства на постройку Гинекологической клиники на Девичьем поле. Дети Д.А.Морозова: Серафима, Маргарита, Антонина и Николай. Похоронен Давид Абрамович во Всехсвятском единоверческом монастыре, а Елизавета Павловна - на Миусском кладбище.

 

Иван Саввич Морозов (21.06.1812 - 19.10.1864 гг.)

Четвертый сын С.В.Морозова Иван Саввич был покровским 1-й гильдии купцом, жил в Москве на Николо-Ямской, затем на Большой Алексеевской улице. Женат он был дважды. Первый раз - на Арине Михайловне (ск. в 1853 году), второй раз - на Феодосии Ермиловне Медведевой (1837 - после 1917 г.). И.С.Морозов был старообрядцем поповского согласия. Феодосия Ермиловна была крупной жертвовательницей Рогожской общины. В память своего сына Сергея она на Рогожском кладбище построила двухэтажную лечебницу для больных с амбулаторией и аптекой, а в д.Устьяново (ныне Орехово-Зуевский район) построила церковь. У Ивана Саввича и Феодосии Ермиловны были дети: Александра, Мария, Клавдия, Николай и Сергей.

 

Сергей Иванович Морозов (2.08.1861 - 31.12.1904 гг.) был инициатором строительства комплекса "Боярский двор" на Старой площади в Москве. Он же пожертвовал средства на строительство Противоракового института на Девичьем поле. Похоронен на Рогожском кладбище.

В середине 80-х годов XIX века "Товарищество Никольской мануфактуры Саввы Морозова, сын и К°" являлось крупнейшим в России текстильным комбинатом, состоящим из трех главных (в поселках Никольском, Городищах и Ваулове) фабричных предприятий и девяти вспомогательных предприятий. Никольская мануфактура, которую после смерти отца возглавил его младший сын Тимофей Морозов, по сумме годового производства занимала третье место среди фабрично-заводских предприятий России, уступая лишь Лодзинской и Кренгольмской. Активным помощником отца Тимофей Морозов стал в 40-е годы XIX века.

 

Тимофей Саввич Морозов (январь 1823 - 10.10.1889 гг.) занимал видное место в московской купеческой иерархии. Мануфактур-советник, потомственный почетный гражданин, купец 1-й гильдии, глава правления Никольской мануфактуры, член Совета Московского Купеческого банка, председатель Совета Московского Купеческого общества взаимного кредита, член Правления Курской железной дороги, Председатель Московского Биржевого комитета, гласный Московской городской Думы - это все Тимофей Саввич Морозов. В 1850 году Тимофей Морозов стал главой "Торгового дома Саввы Морозова", а после смерти отца переименовал фирму в 1873 году в "Товарищество Никольской мануфактуры Саввы Морозова, сын и К 0 ". Он унаследовал самую крупную из четырех морозовских мануфактур. В 1859 году в с.Ваулово Владимирской губернии он основал Вауловскую мануфактуру для ручного ткачества, а для выпуска бельевых тканей в 1883 году построил Городищенскую отбельно-механическую фабрику. Правление и главная контора Никольской мануфактуры находились в Москве (Б.Трехсвятительский переулок). Т.С.Морозов первым из русских текстильных промышленников отказался от заграничных наставников, на работу нанимал молодых русских инженеров. Закоренелый старообрядец (поповец) с подчиненными был суров. Рабочие называли его "Колдуном", "Вампиром" за жестокий нрав и жажду наживы. Торговые конторы фирмы Т.С.Морозова находились во многих городах России. Фирма имела свои отделения на Нижегородской ярмарке, в Омске, Ирбитске. Она вырабатывала ткани "для простого люда" - нанку, плис, бязь, миткаль, кретон, марлю и т.д. Помимо России ткани продавались в Китае, Персии, Средней Азии. Ежегодно реализовывалось товаров на сумму 21 млн. рублей. Образцы продукции Никольской мануфактуры славились на мировых и всероссийских выставках, удостаивались высших наград. Тимофей Саввич был женат на Марии Федоровне Симоновой (9.02.1830 - 18.06.1911 гг.), дочери купца 2-й гильдии, богатой наследнице. Морозовы много денег отдавали на благотворительные дела. На средства Т.С.Морозова построена Гинекологическая клиника на Девичьем поле в Москве. После смерти мужа Мария Федоровна Морозова много жертвовала на строительство церквей, здания для лаборатории механической технологии волокнистых веществ Московского технического училища, на строительство богаделен и других объектов. Дети Т.С.Морозова: Елена (род. в 1849 г.), Анна (1849 - 18.02.1924 гг.), Алевтина (22.06.1850 - 19.07.1876 гг.), Александра (20.10.1854 -4.02.1903 гг.), Иван (род. в 1855 году). Арсений (род. в 1857 году), Юлия (6.06.1858 - 29.01.1920 гг.), Савва (3.02.1862 -13.05.1905 гг.), Сергей (28.07.1863 - 11.12.1944 гг.). Умер Т.С.Морозов в своем имении в Мисхоре в Крыму.

 

Морозовы-Тимофеевичи

 

Из девяти детей Т.С.Морозова Елена, Иван и Арсений умерли в младенческом возрасте.

 

Анна Тимофеевна Морозова Жила В Москве На Б.Ордынке, Была Замужем За Профессором Московского Университета Геннадием Федоровичем Карповым, Другом Известного Историка Василия Осиповича Ключевского. В Своем Имении Сушнево Во Владимирской Губернии Анна Тимофеевна И Геннадий Федорович Нередко Принимали Известных В России Деятелей Культуры И Искусства Чехова, Шаляпина, Чайковского, Левитана, Ключевского И Других. Анна Тимофеевна Была Почетным Членом Общества Истории И Древностей Российских. В Память О Муже Учредила Премию В Московском Университете За Лучшие Исторические Работы. А.Т.Карпова Была Настоящей Матерью-Героиней. В Ее Многочисленной Семье Были Дети: Тимофей, Елена, Анна, Наталья, Федор, Александр, Алевтина, Николай, Мария, Георгий, Клавдия, Ольга, Зинаида, Геннадий И Варвара. После Смерти А.Т.Морозову Похоронили На Рогожском Кладбище.

Все дети А.Т.Морозовой - потомственные дворяне. Тимофей после революции 1917 года погиб в тюрьме г.Архангельска. Елена вышла замуж за Александра Васильевича Кривошеина, члена Государственного Совета, министра земледелия. Федор окончил МВТУ, несколько лет возглавлял правление Никольской мануфактуры. Александр был гласным Московской городской Думы, директором правления Никольской мануфактуры. В мае 1905 года привез тело С.Т.Морозова из Франции. Мужем Алевтины был Владимирский вице-губернатор Н.В.Ненароков. Варвара вышла замуж за Владимира Владимировича фон Мекк, дворянина из старинного рода, секретаря великой княгини Елизаветы Федоровны.

 

Александра Тимофеевна Морозова вышла замуж за Александра Александровича Назарова, дворянина, одного из директоров правления Никольской мануфактуры.

 

Юлия Тимофеевна Морозова вела многие важные дела Морозовых. Ее мужем был Григорий Александрович Крестовников, крупный торгово-промышленный, государственный и общественный деятель, председатель Совета московского Купеческого банка, член Государственного Совета. Дети Ю.Т.Морозовой: Софья, Мария, Алевтина, Александр, Тимофей и Григорий.

 

Савва Тимофеевич Морозов (3.02.1862 - 13.05.1905 гг.) - самый известный представитель династии Морозовых. Окончил естественное отделение Московского университета, учился химии в Кембридже. В Манчестере познал все тонкости текстильного производства. В 1886 году стал директором-распорядителем Никольской мануфактуры. Савва Тимофеевич обладал даром далеко видеть вперед, сам начал строить машинное оборудование для своей мануфактуры, а не закупать его за границей. У любой машины и станка знал каждый винтик. Он первым из российских предпринимателей пытался внедрить систему участия рабочих в прибылях предприятия. С.Т.Морозову принадлежали хлопковые поля в Туркестане, химический завод в Пермской губернии. Русская пресса окрестила Савву Морозова "купеческим воеводой". На Всероссийской промышленной выставке в Нижнем Новгороде он подносил царю хлеб-соль. С.Т.Морозов был членом московского отделения Совета торговли и мануфактур, основателем русско-германского химического акционерного общества "С.Т.Морозов, Крелль и Оттоман". Помимо особняка в Москве на Спиридоньевке, у Морозова было имение Покровское-Рубцово близ Истры и дача на реке Киржач. Савва Тимофеевич хорошо знал русскую и английскую поэзию, любил особенно Пушкина и Брюсова. С толстосумами Морозов не дружил, общался с известными в России людьми: Чеховым, Станиславским, Горьким, Шаляпиным, Шехтелем, Левитаном и другими. Много внимания уделял благотворительности. На свои средства перестроил здание для Московского Художественного театра, в Орехово-Зуеве для рабочих выстроил новые казармы, фабрику, театр, электростанцию, заложил фундамент для огромной больницы. Савва Тимофеевич поддерживал материально социал-демократов, газеты "Искра", "Новый путь", "Борьба", помогал политическим ссыльным. С.Т.Морозов был женат на Зинаиде Григорьевне Зиминой (1867 - 1 сентября 1947 гг.), в браке с которой имел детей: Тимофея, Марию, Елену и Савву. Умер (по другой версии застрелен) С.Т.Морозов в Каннах, похоронен на Рогожском кладбище.

Старший сын С.Т.Морозова Тимофей Саввич (15.11.1888 - 21.02.1921 гг.) окончил математический факультет Московского университета, был попечителем Московского Старообрядческого института и Коммерческого училища. В браке с Татьяной Николаевной Пахорской имел детей: Савву, Адриана и Павла. Т.С.Морозов в 1921 году был расстрелян большевиками в Ростове-на-Дону. Мария Саввишна Морозова (25.07.1890 - 1934 гг.) Вскоре после замужества развелась. Лечилась в психиатрической больнице. Утонула в Оке. Елена Саввишна Морозова (род. в 1894 г.) после революции 1917 года эмигрировала в Бразилию. Савва Саввич Морозов (25 июля 1903 - 1964 гг.) родился в Покровском-Рубцове, окончил институт инженеров транспорта. Был репрессирован. Позже работал переводчиком в Мострансе, инженером по строительству мостов.

 

Сергей Тимофеевич Морозов (28.07.1863 - 11.12.1944 гг.) окончил юридический факультет Московского университета. С 1906 года - директор-распорядитель Товарищества Никольской мануфактуры. В 1885 году основал Кустарный музей и передал его в дар Москве. Был известным меценатом, субсидировал журнал "Мир искусства", был пайщиком Московского Художественного театра. Он долго сидел в холостяках, потом женился на Ольге Васильевне Кривошеиной, сестре известного государственного деятеля А.В.Кривошеина. В 1925 году по совету родных уехал во Францию, где и провел оставшуюся часть жизни. С женой похоронены под Парижем на кладбище Сент-Женевьев де Буа.

Внук Саввы Тимофеевича Морозова, его полный тезка Савва Тимофеевич Морозов (28.08.1911 - 20.02.1995 гг.) был старейшим московским журналистом и писателем. Участник Великой Отечественной войны, почетный полярник СССР, автор романа "Льды и люди" и повести "Дед умер молодым". Он несколько раз приезжал в Орехово-Зуево, встречался с общественностью города, выступал в музее и Зимнем театре.

 

Варвара Саввишна Морозова, единственная дочь Саввы Васильевича Морозова, старообрядка поповского согласия. Была замужем за Андреем Андреевичем Скороспеловым, богородским 1-й гильдии купцом.

История Морозовых - это история превращения крепостных крестьян, самоучек в высокообразованных бизнесменов, настоящих интеллигентов и тонких ценителей искусств. С каким энтузиазмом и упорством создавали Морозовы гигантские по тем временам предприятия, участвовали в строительстве железных дорог, учреждении банков, экономическом освоении окраин. Это семейство прославило себя своими благотворительными делами, созданием выдающихся музейных коллекций. Влиятельный купеческий род Морозовых, корни которого произросли в деревне Зуево Богородского уезда Московской губернии, - это мощный духовный потенциал России. Именно у этого почтенного семейства многие нынешние молодые предприниматели учатся, как надо вести Дело с большой буквы.

 

Порой задумаюсь всерьез,

Совсем забыв о куреве,

Раменье вижу, речки плес

И деревеньку Зуеву.

 

Рассветы как всегда встают

За далью Клязьмы розовой.

В моем намоленном краю

Гнездо птенцов Морозова.

 

Дополнительная литература для чтения

 

Филаткина Н., Дроздов М. Морозовы. Ногинск, 1995.

Лизунов В. С. Минувшее проходит предо мною... Орехово-Зуево, 1996.

 

Глава 20. Морозовская стачка

В небольшом по площади местечке Никольское располагались две крупнейшие текстильные мануфактуры Саввы и Викулы Морозовых. По концентрации производства и рабочих Орехово-Зуево к 1890 году занимало 3-е место в России после Москвы и Петербурга. Во главе "Товарищества Никольской мануфактуры Саввы Морозова сын и К 0 " стоял Тимофей Саввич Морозов, властный фабрикант, с неумеренной жаждой наживы. Штрафы и грубое обворовывание рабочих - это главное, на чем он строил управление на своих фабриках. Положение рабочих на Никольской мануфактуре после затяжного разрушительного кризиса в России в 80-х годах XIX века оставалось тяжелым.

При найме у них брали залоговые деньги, которые вкладывались в производство. Рабочий день длился 12-14 часов, иногда текстильщики трудились в праздники. Широко использовался женский и детский труд. В 1882 году мужчины получали в месяц 14-15 рублей, женщины - 10-11 рублей, а подростки - 5-6 рублей. С 1882 года Морозов стал сбавлять плату рабочим и до 1884 года провел пять сбавок. Штрафы составляли четверть заработка, а у отдельных рабочих они составляли половину зарплаты. Штрафовал хозяин за некачественную работу, за непосещение церкви, за курение, за прогулы, за неснятие шапки перед хозяевами и т.д. Заработная плата умышленно задерживалась, вместо денег выдавались "боны" - особые талоны. Рабочих принудительно снабжали продуктами через харчевую лавку, которая приносила до 100% прибыли. Жили текстильщики в казармах каморочного типа по две-три семьи в каморке. Для холостых в больших помещениях строились нары в два этажа. Большинство рабочих были крестьянами, работали на фабриках только в осенне-зимний период.

Несправедливые условия найма, произвол администрации, штрафы, задержка зарплаты, плохие условия труда, надругательство над личностью вызывали у рабочих протесты и открытое недовольство. В Никольском все чаще стали раздаваться голоса: "Терпеть больше нельзя!" Текстильщики понимали, что кто-то должен возглавить борьбу за их права. Таким борцом стал Петр Анисимович Моисеенко (1852-1923 гг.), уроженец деревни Обыденной, Смоленской губернии. Еще подростком он приезжал в Орехово-Зуево и работал на фабрике Зимина. В 1873 году он уехал в Петербург, где работал ткачом.

Здесь он познакомился с Плехановым, Халтуриным и Обнорским (Г.В.Плеханов - выдающийся пропагандист марксизма. С.И.Халтурин, В.П.Обнорский - рабочие-революционеры, организаторы "Северного Союза русских рабочих"), участвовал в забастовках на фабриках и в создании "Северного Союза рабочих". За участие в забастовках в 1880 году был сослан в Иркутскую губернию вместе с рабочим Лукой Ивановым. Из ссылки в 1883 году Петр Анисимович приехал вместе с женой Екатериной Сазоновой и Лукой Ивановым в Орехово-Зуево. Стал проживать у отца, сторожа на фабрике Зимина, а на работу устроился на Ново-ткацкую фабрику Т.С.Морозова ткачом.

Лука Иванов сначала поступил на фабрику Зимина, а позже переехал в Ликино и стал работать на фабрике Смирнова. Сменив несколько мест работы, Моисеенко осенью 1884 года вернулся в Орехово-Зуево и поступил на Новоткацкую фабрику, где познакомился с Василием Волковым. Через некоторое время Петр Анисимович организовал на фабрике кружок единомышленников, куда вошли Ф.Шелухин, В.Волков, Л.Иванов, М.Козлов, Гвоздарев и другие надежные рабочие. Задача перед кружком стояла одна - подготовка стачки.

В декабре 1884 года ткацкий мастер Шорин отказал в просьбе рабочих о прибавке зарплаты. На Рождество рабочие получили "срезанные талоны" в фабричную лавку, а утром 5 января 1885 года контора Т.С.Морозова объявила 7 января ("Крещение Господне") рабочим днем, тогда как Викуловские и Зиминские рабочие собирались праздновать Крещение в течение 2-х дней.

Это была последняя капля, переполнившая терпение рабочих Тимофея Морозова. Разговоры о стачке пошли в открытую. По инициативе Моисеенко 5-го января вечером в трактире И.Конфеева собрался стачечный актив в количестве 19 человек для выработки плана выступления. Сложились по 10 копеек и под видом застолья вели разговор о стачке. Выбрали день ее начала - 7-го января и поклялись остановить фабрики. Для детального обсуждения плана стачки решили собраться еще раз, но уже в трактире "на Песках" (На "Песках" - после разлива Клязьма оставляла на правом берегу напротив завода "Респиратор" песок. Отсюда название участка местности "Пески").

торговца Трофимова 6 января. В тот день собралось более 50 человек, все одобрили план стачки и требования к фабриканту. План стачки был таков: первыми забастовку начинают ткачи, соберутся у входа в фабрику, предъявят требования администрации, ткачей поддержат прядильщики и рабочие других фабрик, забастовку провести мирно, без применения силы, без порчи зданий и имущества; предъявив требования, разойтись по домам.

Вечером 6 января рабочий из 6-й казармы Ларионов выболтал план стачки и день ее начала конторщику Гаранину, а тот доложил об этом директору фабрики М.Дианову. Администрация немедля создала группу в 400 человек для противодействия рабочим. В нее вошли разнорабочие с конного двора, в основном татары, сторожа, торфяники, вооруженные ломами, дубинками, оглоблями. К пяти часам утра 7 января десятник В.Зарайский с чернорабочими встал у входа Новоткацкой фабрики и начал загонять рабочих в помещение силой. В шестом часу утра Моисеенко и Волков подошли к фабрике и увидели, что рабочих у входа нет. Они вошли в фабрику, в уборной переговорили с ткачами второго и третьего этажа о начале стачки изнутри. По корпусам прокатилось: "Гаси свет! Выходи во двор!" Раньше других сообразил, что делать, подросток Денис Михайлов. Из рабочих-мальчишек он соорудил живую лесенку, завернул на втором этаже газовый кран у потолка. Освещение погасло, станки, которые запустили некоторые рабочие, остановились. По проходу рабочие прошли на прядильную фабрику и там перекрыли газовые краны.

Все вышли на фабричный двор, затем на улицу и двинулись к старой ткацкой фабрике, из выхода которой уже валил народ во главе с ткачом Филатом Титовым. Вдруг раздался крик: "Наших бьют!" Пьяная охрана избивала во дворе фабрики ткачих. Стачечники дали им отпор и прогнали за Клязьму. Моисеенко повел рабочих на механический завод и там остановил работу. В то же время Волков с группой рабочих прибыл на красильно-отбельную фабрику и захватил паровое отделение. Красильщики присоединились к забастовщикам. Затем были остановлены лесопилка и химический завод. К 9-ти часам утра все фабрики Т.С.Морозова встали. Инженер-механик Карабанов позже на следствии говорил: "В 10 часов утра из красильного заведения вышла громадная толпа людей. Во главе ее шел какой-то парень... нес знамя - большой кусок материала, убранный лентами, прикрепленный к длинному шесту..." Этим парнем был Василий Волков. А факт свидетельствует о том, что 7 января 1885 года в самом начале Морозовской стачки произошла первая уличная демонстрация стачечного пролетариата России, где впервые был поднят красный флаг.

Для предъявления требований Моисеенко направился к дому управляющего фабриками Дианова, но тот сбежал из дома, а в Павлово-Посаде дал телеграмму в Москву и Владимир, прося о помощи. Ненависть свою рабочие выразили погромом домов Шорина, директора бумагопрядильной фабрики Лотарева, харчевой лавки и хлебопекарни, выбили стекла в конторе. Здесь постаралась толпа "котов" - тунеядцев и другой голытьбы, которых насчитывалось в Никольском не одна сотня. Моисеенко с активом стачечников сумел предотвратить погром Кооперативного магазина Потребительского общества. Здесь был смертельно ранен промывальщик Захаров, пытавшийся поживиться в магазине. Вся администрация Т.С.Морозова разбежалась, рабочие стали хозяевами на его фабриках. Первая часть плана стачки была выполнена - она стала всеобщей. Моисеенко и Волков настояли на том, чтобы рабочие разошлись, создав "сторожевые дружины". Почти все пошли домой. Петр Анисимович дал телеграмму министру внутренних дел с просьбой прислать представителей для выяснения причин стачки на месте. В свою очередь Тимофей Морозов дал две телеграммы министру внутренних дел и несколько телеграмм Владимирскому губернатору Судиенко с просьбой принять срочные меры. О забастовке стало известно царю Александру III. К 17-ти часам в Никольском стало пусто и тихо. В ночь с 7 на 8 января в Орехово-Зуево прибыли Судиенко и два пехотных батальона 12-го Великолукского полка. Из Покрова прибыли конные войска.

Утром 8 января Никольское было оцеплено патрулями. Судиенко приказал привести по 10 человек от каждой казармы во двор конторы. Это было началом репрессивных мер властей. Вышедшему на крыльцо конторы Судиенко Волков объяснил причину волнений рабочих. Губернатор попросил подождать приезда Т.Морозова и отпустил из-под конвоя рабочих. Морозов приехал днем, посовещался с губернатором и прокурором, сделал незначительные уступки и уехал в Москву. Условия фабриканта не удовлетворили рабочих. На следующий день красильщики, поддавшись уговорам директора красильной фабрики С.А.Назарова, вышли на работу, но забастовщики не дали им работать, забросав камнями и торфинами. Со стен зданий они срывали расклеенные обращения Морозова. Моисеенко и Волков обсудили требования для передачи Судиенко и выработали план руководства стачкой: сначала массы поведет Волков, а Моисеенко, как руководитель стачки, должен остаться для властей незамеченным. В 14 часов для переговоров в контору явились уполномоченные от рабочих. Волков изложил требования из 8 пунктов.

Вечером 9 января в 8-й казарме в каморке Волкова собрались руководители стачки и составили новые "Требования по общему согласию рабочих", состоявшие из двух частей. Первая часть, написанная В.С.Волковым, включала 7 пунктов и касалась улучшения условий работы на фабриках Т.С.Морозова:

1. Хозяин должен возвратить рабочим штрафы, начиная с Пасхи 1884 года.

2. Товарищество имеет право за период с Пасхи 1884 года до стачки оставить себе в виде штрафа только 5 % от заработка рабочего.

3. Если хозяин пожелает рассчитать кого-либо из рабочих, то должен выплатить заработанную плату за весь период найма, до Пасхи 1885 года, то есть до 23 марта.

4. Восстановить расценки за работу, существовавшие в 1880-1881 годах.

5. Оплатить рабочим за все дни стачки по 40 копеек в день, так как стачка вспыхнула по вине Морозова.

6. Не задерживать выдачу харчей и хлеба в лавках в период стачки, так как расчет за них был произведен конторой вперед еще в декабре.

7. Уволить мастеров и служащих, фамилии которых будут указаны рабочими.

Вторая часть состояла из 14 пунктов и имела общероссийское звучание, своего рода рабочие законы. Ее написал П.А.Моисеенко.

1. Издание государственного закона о штрафах на фабриках страны с целью ограничения произвола предпринимателей.

2. Согласно закону штрафы не должны превышать 5 % с заработанного рубля.

3. Рабочий должен предупреждаться о плохой работе и вызываться в контору для наложения штрафа не более двух раз в месяц.

4. Вычет за вынужденный прогул рабочего не должен превышать одного рубля.

5. Издание государственного закона о найме фабричных рабочих. Согласно этому закону должен быть изменен порядок найма и увольнения на фабриках. Рабочий должен иметь свободное право ухода с предприятия по своему желанию, заявив за 15 дней об этом администрации, и уйти без всяких вычетов и задержек. Фабрикант имеет право уволить рабочего, но должен поставить его в известность о расчете за 15 дней. Нарушающие этот принцип фабрикант или рабочий компенсируют это двухнедельным заработком...

7. Определение недоброкачественности готового изделия должно устанавливаться путем предъявления товара и при свидетелях от рабочих.

Результаты осмотра записывать в товаро-приемную книгу...

11. Ввести государственный контроль над заработной платой рабочего.

12. Выдачу заработной платы производить не позднее 15 числа каждого месяца или в первую субботу после 15.

13. Простой рабочих по вине капиталиста должен оплачиваться не менее, чем по 40 коп. в день или по 20 коп. в смену.

14. Свободный выбор старост в рабочих артелях.

В "Требованиях" Никольские рабочие продиктовали царскому правительству основные положения фабричного законодательства и выразили интересы промышленного пролетариата всей России.

10 января хозяин в Орехово-Зуево не приехал, и рабочие не дождались ответа на свои требования. Вечером из Москвы прибыл поезд с четырьмя сотнями казаков 1-го Донского казачьего полка.

11 января стал решающим днем стачки. Царь на докладной записке министра внутренних дел Д.Толстого написал резолюцию: "Какие еще облегчения?" и Толстой отдал приказ об усмирении бунтовщиков. К 10 часам утра к переезду железной дороги подошла многотысячная толпа рабочих во главе с Волковым. К ней подъехал Судиенко. Волков пытался зачитать требования, но Судиенко велел передать тетрадь с требованиями прокурору окружного суда Товаркову и приказал арестовать "зачинщиков". Казаки отсекли часть толпы (51 человек) с Волковым, Шелухиным и отвели арестованных в ближайшую казарму с решетками на окнах. Во время ареста Волков успел выкрикнуть лозунг: "Один за всех, все за одного!" Со всех сторон звучало: "Берите всех! Не дадим его одного!"

Тем временем другая группа рабочих во главе с Моисеенко, которые, согласно договоренности, шли к фабричным корпусам другим путем, узнали об аресте Волкова, Шелухина и других рабочих. С помощью рабочих из ближайших казарм Моисеенко прорвался с ними через заслон солдат и казаков на фабричный двор, а затем к казарме, где сидели арестованные, и освободил большую их часть. Волкова и Шелухина среди них не оказалось, их содержали под стражей в здании конторы. Во время рукопашной схватки на фабричном дворе Петр Моисеенко получил легкое ранение штыком в грудь. Попытка Судиенко арестовать вожака стачки не удалась, рабочие скрыли его в гуще толпы. Казаки отодвинули толпы рабочих за железную дорогу.

Вечером большая группа рабочих подошла к конторе, чтобы освободить Волкова и Шелухина. Судиенко отказался освободить арестованных, и войска начали разгонять толпу. Администрация была довольна, пролилась первая кровь бунтовщиков. Забастовщики побежали к станции Орехово, чтобы освободить Волкова и Шелухина при посадке в вагон, но им это не удалось. Поезд увез арестованных во Владимирскую тюрьму.

Судиенко запросил у Толстого еще две сотни казаков и батальон пехоты. Прямая уличная схватка рабочих Орехово-Зуева с войсками 11 января 1885 года стала невиданным доселе актом борьбы пролетариата России за свои права.

12 января начались массовые аресты стачечников и высылка их без имущества и документов по месту жительства. Оставшимся рабочим было предложено выйти на работу. В полдень в Орехово прибыл батальон гренадеров Перновского пехотного полка и две сотни казаков. В Орехове было сосредоточено 6 сотен казаков, 5 пехотных батальоном, всего 2750 человек - небывалый случай! Никольское было объявлено на военном положении. Переходы в Зуево, Дубровку были закрыты.

13 января Никольское изолировали от Викуловских фабрик, от Зуева, от Дубровки. Судиенко приказал не выдавать продукты из лавки тем, кто не вышел на работу.

14 января аресты и высылка рабочих продолжались. Подручные хозяев врывались в казармы и силой заставляли рабочих идти на фабрики. 600 человек все же приступили к работе. Моисеенко тайком добрался до Москвы с целью установления связи с революционными организациями.

15 января Судиенко отправил телеграмму Толстому: "...Работать идут неохотно, работающие подвергаются побоям, брани... отправку войск не решаюсь..." 16 января из Никольского было выслано еще 303 человека. Был арестован Лука Иванов. В Москве Моисеенко прочитал в газетах об арестах и высылке рабочих из Орехова и решил немедленно возвращаться в Никольское: "Своей головой спасу людей".

Голод, тяжелое положение детей, насилие, боязнь потерять место в условиях кризиса вынудили стачечников 17 января отступить. Моисеенко поездом выехал из Москвы, сошел в Дрезне, пешком дошел до Ликина. Там в квартире брата его арестовали и 18 января увезли в Орехово.

19 января Судиенко послал очередную телеграмму Толстому: "Мои увещевания без желаемых результатов... толпа идет под арест весьма охотно... поют песни". Министр донес правительству, что на Никольских фабриках работает 4508 человек, а Дианов донес Судиенко, что на фабриках работает лишь 2917 человек.

20 января губернатор доложил царю: "Порядок восстановлен". Царь отреагировал просто: "Дай Бог, чтобы так и продолжалось". Судиенко уехал во Владимир, оставив для порядка 200 казаков.

Лишь только 21 января в Орехово поездом приехал Тимофей Морозов. Он стал увольнять с работы ткачей, а для найма новых рабочих разослал по деревням агентов. 24 января к работе приступило чуть больше половины всех рабочих (4328 человек из 8 тысяч). И только 1 февраля на фабриках производство возобновилось в полном объеме. Убыток от остановки фабрик составил 35 тысяч рублей. К концу января из Никольского было выслано около 800 человек. Фактически стачка продолжалась 17 дней (с 7 по 23 января). Организованность в стачке преобладала над стихийностью. Тимофей Морозов согласился отменить штрафы, уволить мастера и служащих, особо ненавистных рабочим, дал расчет тем, кто не желал работать на прежних условиях. К суду во Владимире было привлечено 43 человека. Первый процесс состоялся 7-8 февраля 1886 года. Моисеенко, Волков, Иванов и другие арестованные до суда больше года находились в заключении. Защиту осуществлял адвокат Ф.Плевако, который доказал злостные нарушения законов и произвол администрации Т.Морозова. Тем не менее, суд вынес решение: Моисеенко, Волков и Шелухин - 3 месяца ареста; Козлов и Титов - 2 месяца ареста, а остальные получили еще меньшие сроки заключения. Моисеенко и Волков сразу подали жалобу. Пока ходила апелляция, готовился второй процесс уже над 33 стачечниками и с присяжными заседателями. На этот раз рабочие обвинялись в нападении на караул, в разгроме дома Шорина и уличных беспорядках. Процесс начался 23 мая 1886 года. На нем Шорин признался, что штрафовал за хорошую работу - так требовал хозяин, что зарплата за два года понижалась пять раз. Морозов был уличен. Особенно ярким на суде было выступление защитника Холщевникова: "Если осудить Волкова и Моисеенко, - говорил он, - значит осудить весь рабочий класс России... Я настаиваю на полном оправдании". И присяжные оправдали подсудимых. Все были освобождены, а Моисеенко и Волкова оставили под стражей до решения Московской судебной палаты. Еще два месяца их продержали в тюрьме, а затем отправили в ссылку: Моисеенко - в Архангельскую губернию на 5 лет, а Волкова - в Вологодскую губернию на 3 года. 17 мая 1887 года в ссылке в Усть-Сысольске от туберкулеза умер В.С.Волков. 3 июня 1886 года царское правительство было вынуждено принять законы о штрафах и найме.

Стачка "Морозовской" впервые была названа Г.В.Плехановым. Она стала самым крупным событием в рабочем движении России 80-х годов. Стачка отличалась организованностью, стойкостью и упорством забастовщиков. Это была не локальная стачка, в нее включились все звенья монаршей системы: полиция, армия, казаки, суд, печать и сам царь.

Морозовская стачка - это первое политическое выступление рабочих против самодержавия. Она стала причиной издания 3 июня 1886 года законов о штрафах и найме. Стачка ореховских текстильщиков 1885 года и последовавшие за ней такие же мощные выступления рабочего класса расчищали поле деятельности для нарождавшейся российской социал-демократии.

"Ткачей побежденных победное эхо

От мрачных казарм отразилось не зря.

Морозовской стачкой поставлена веха

В начале большого пути Октября".

 

Дополнительная литература для чтения

 

Морозовская стачка 7-13 (19-25) января 85 года. Под редакцией и с предисловием Д.Б.Рязанова. М., 1923.

Морозовская стачка 1885 года. (С предисловием В.И.Невского) // Вопросы труда. М., 1925.

Лаверычев В. Я., Соловьева А. М. Боевой почин Российского пролетариата. М., 1985.

Моисеенко П. А. "Воспоминания старого революционера". М., 1966.

Бахревский В. А. Морозовская стачка. М., 1984.

Григорьев С. Мальчий бунт. М., 1951.

Глава 21. Зимины, Кузнецовы, Смирновы

Самая заурядная старообрядческая деревенька Гуслиц Зуево дала России два крупных купеческих рода - Морозовых и Зиминых.

 

Зимины

 

Купеческий род Зиминых ведет начало от крепостных крестьян д.Зуевой, Богородского уезда Московской губернии - Семена Григорьевича Зимина (1760 - 19 сентября 1840 гг.) и его жены Анастасии Григорьевны (1762 - 5 июля 1827 гг.). У них, старообрядцев-беспоповцев поморского согласия, было пять сыновей - Степан, Никита (1790 - 15 февраля 1866 гг.), Павел (1794 - 15 октября 1864 гг.), Иван (1799-11 сентября 1885 гг.) и Киприян (1805 - 25 мая 1855 гг.). В конце XVIII века Семен Григорьевич Зимин завел в Зуеве небольшое шелкоткацкое заведение. До 1838 года с ним в "светелке" на ручных станах работали сыновья. Затем Иван и Киприян отделились от отца, заведя собственную небольшую бумаготкацкую фабрику, а Никита до 50-х годов прошлого века продолжал отцовское дело. Перейдя к ткачеству бумажных тканей, Никита Семенович в 1858 году завел крашение пряжи и тканей в пунцовый цвет. После смерти Н.С.Зимина его сын Иван Никитич начал расширять производство крашения и ситцепечатания. Его предприятие в 1868 году получило название "Зуевская мануфактура И.Н.Зимина", а в 1884 году было образовано акционерное общество "Товарищество Зуевской мануфактуры И.Н.Зимина", сделавшееся одним из крупных производств России. В деле процветания мануфактуры были заняты сыновья Ивана Никитича - Леонтий, Григорий, Иван, Сергей и Александр, а также сыновья старшего сына Леонтия Ивановича - Николай, Иван, Алексей, Сергей, Александр, Владимир и Василий. В 1897 году они заложили при ст.Дрезна Московско-Нижегородской железной дороги бумаго-прядильно-ткацкую фабрику. Зиминых по линии Ивана Никитича стали называть "старые Зимины". У них на фабриках работало 4500 человек, а годовое производство выходило на сумму в 13 млн. рублей. Главными руководителями производства были Григорий Иванович и Иван Иванович Зимины, а также кандидат в директора бухгалтер А.Т.Голубков.

Основателями хлопчатобумажной мануфактуры Торгового Дома И.М., П.Я. и Ф.Зиминых (Подгорной фабрики) были Иван и Киприян Семеновичи Зимины. Начинали они с ручных станов и работали разные бумажные ткани, имея раздаточную контору для выдачи пряжи кустарям. После смерти Киприяна старший брат его Иван Семенович с сыном Макаром и племянниками Петром, Яковом и Филиппом Кип-рияиовичами расширил производство и открыл в 1867 году "Торговый Дом И.М., П.Я. и Ф. Зиминых". При его жизни в 1868 году была основана Подгорная механическая ткацкая фабрика, а в 1876 году - черная красильня. После смерти Макара Ивановича его дело продолжили сыновья Иван и Николай. При Николае Макаровиче, который выучился на инженера-механика, была пущена в 1868 году бумагопрядильная фабрика. Перед самой революцией 1917 года во главе Торгового Дома "новых Зиминых" находились Яков и Филипп Киприяновичи и их племянник Иван Макарович Зимины. На их мануфактуре работало 880 человек, а годовое производство составляло 2 млн. рублей.

Со временем фабриканты Зимины заняли одно из ведущих мест в мануфактурной промышленности. На их фабриках вырабатывались платки шелковые и атласные, грозентин, нанка, миткаль, марсемен, коленкор, плис и поплин. Зимины открыли торговые конторы, магазины розничной и оптовой торговли во многих крупных городах России и за границей.

О жизни и общественной деятельности Зиминых известно мало. Леонтий Иванович Зимин жил в Москве на Большой Алексеевской улице. Его сын Алексей Леонтьевич проживал в собственном доме в Петровском парке. Он получил хорошее воспитание, знал три языка, окончил Промышленную академию. Для завершения образования и для пользы дела Компания послала его за границу, где он хорошо овладел профессией - классировщик хлопка. Его жена Елизавета Сергеевна Зимина (урожденная Морозова) - из семьи известных фабрикантов Морозовых. Она прекрасно играла на фортепьяно, искусно вышивала гобелены, хорошо рисовала. Интересовалась литературой, поэзией, много читала наизусть, свободно разговаривала на английском, французском и немецком языках.

Самой яркой личностью этой купеческой семьи был, несомненно, Сергей Иванович Зимин (8 июня 1876 - 26 июля 1942 гг.). По семейной традиции он закончил Московское коммерческое училище, но предпринимательской деятельностью занимался мало. Его увлекли музыка и театр. На занятия пением он убегал тайно. После посещения Частной оперы С.И.Мамонтова, где ему посчастливилось впервые услышать великого Ф.И.Шаляпина, оперное искусство навсегда покорило Сергея Ивановича. Первым педагогом Зимина по вокалу (у С.И.Зимина от природы был хороший бас) был профессор Кедров. Потом он учился у А.И.Барцала, главного режиссера Большого театра, профессора Московской консерватории, и в классе Н.П.Миллера. Когда в 1899 году Опера С.И.Мамонтова прекратила свое существование, ее музыкальный руководитель М.М.Ипполитов-Иванов предложил Зимину возглавить оставшуюся без попечителя группу, но Сергей Иванович еще не был готов к столь серьезному делу. Для самообразования и знакомства с оперным делом Зимин совершил заграничную поездку. Он посетил Вену, Берлин, Неаполь, Рим, Париж - города, славные именитыми певцами и прекрасными сценами.

Результатом этой поездки стало создание Оперного театра Зимина, открывшего сезон в Москве осенью 1904 года. С 1908 года спектакли давались в помещении театра Солодовникова - ныне в этом здании на Большой Дмитровке размещается Московский театр оперетты. Музыкальное руководство и режиссуру в Оперном театре Зимина осуществляли лучшие силы того времени - М.Ипполитов-Иванов, Э.Купер, П.Оленин, дирижерами были И.Палицын и Е.Плотников. В труппе театра работали замечательные вокалисты - Е.Я.Цветкова, В.П.Дамаев, В.Петрова-Званцева, М.Бочаров. Солисткой оперы была Надежда Корсакова, сестра Сергея Никаноровича Корсакова, нашего знаменитого земляка. Спектакли оформлялись по эскизам И.Билибина, Н.Рериха, А.Васнецова, М.Врубеля. На сцене театра часто пели Ф.И.Шаляпин, Л.В.Собинов, зарубежные певцы М.Баттистини, Т.Руффо и другие прославленные исполнители. Сергей Иванович приглашал в свой театр молодых актеров, организовывал им всяческую помощь, оплачивал их вокальное и художественное образование. В 1915 году он создал оперную студию, где подготовка певцов велась по специальной, лично им разработанной методике. При Опере Зимина работала также балетная студия. Сергей Иванович сам всегда следил за тем, чтобы в его театре никто не нуждался материально. Для него не было людей второго сорта - будь то знаменитый певец или рабочий сцены. Щедрость его была широко известна. Сам он жил на Таганке в скромном доме. 9 августа 1915 года Шаляпин писал Сергею Ивановичу: "Рад пропеть что-нибудь на старом пепелище, которое так славно поддерживаете Вы Вашей мощной рукой. Знаю, что такой могучий любитель прекрасного и безграничного искусства, как Вы, всегда пойдет навстречу всему, что логично и необходимо для осуществления прекрасного..."

В 1917 году театр у Зимина отобрали. Об этом Сергей Иванович позже писал: "В 1917 году я передал театр Солодовникова "Оперу Зимина" Совету Рабочих депутатов в полном оборудовании, с костюмами для всех шедших опер и с нотной библиотекой до ста опер с партитурами, клавирами, оркестровками и хоровыми голосами на большой оркестр и хор. Кроме того, был сдан склад декораций на все шедшие у меня оперы, а их шло у меня до ста опер..." В 1922 году Зимину удалось вновь организовать оперный театр. За два года было поставлено более двадцати опер. Но вскоре этот театр необоснованно был закрыт, а труппа разогнана. По ходатайству друзей Сергея Ивановича приняли в Большой театр на должность инспектора сцены. В 1936 году 60-летнего Зимина отстранили от работы. Он воспринял это как трагедию.

Скончался Сергей Иванович 26 июля 1942 года. В некрологе в "Вечерней Москве" говорилось: "Сошел в могилу человек, имевший исключительные заслуги перед русским оперным искусством. Отдав с самых молодых лет все свои материальные средства и силы любимому делу, С.И.Зимин создал в Москве великолепный оперный театр..." Подписали некролог Нежданова, Самосуд, Барсова, Козловский, Головин, Рейзен и другие, всего три десятка подписей. Похоронен С.И.Зимин по семейной традиции на Преображенском кладбище. Сегодня на его могиле - лишь полуразрушенная бетонная доска. На фамильном участке Зиминых когда-то высился большой крест из черного итальянского гранита с надписью: "Род Ивана Никитича Зимина". Установлен он был в 1888 году, а в 30-е годы нашего столетия его кто-то спилил и увез.

К сожалению, имя Сергея Ивановича Зимина долгое время было незаслуженно забыто, а ведь оно стояло в одном ряду с именами таких купцов, как Третьяковы, Морозовы, Мамонтовы, Бахрушины. Только в 1996 году сделана первая попытка вернуть потомкам его имя. С 23 по 27 декабря 1996 года в Московском академическом музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко прошел 1-й Открытый Международный "Конкурс вокалистов в Большом", посвященный памяти С.И.Зимина (к 120-летию со дня рождения), который готовился и будет проводиться "по законам Зимина" - с огромной любовью к России, ее главному богатству - талантливой молодежи, с верой в нее и надеждой. В оргкомитете конкурса были: Михалков Никита Сергеевич (председатель Оргкомитета), Председатель Президиума Российского фонда культуры, Черников Олег Леонидович, заведующий оперной труппой Государственного академического Большого театра России, Гавриленко Владимир Леонидович, глава администрации города Орехово-Зуево, Зимина Вера Михайловна, представитель потомков С.И.Зимина и другие. Жюри конкурса возглавлял Народный артист СССР Б.А.Покровский. Призы были подготовлены администрацией города Орехово-Зуево и Акционерным Обществом "Кузнецовский фарфор".

 

 

Кузнецовы

 

Видное положение в купеческой среде Москвы занимали Кузнецовы. Их тоже причисляли к гуслякам. Род свой они ведут от Якова Васильевича Кузнецова, гжельского кузнеца из д.Новохаритоново, который для накопления капитала торговал еще и пиленым лесом, пускал на постой проезжих крестьян и купцов. Скопив деньги, в 1810 году на окраине деревни, Яков Васильевич построил небольшой фарфоровый завод. В 1812 году во главе этого завода стал Терентий Кузнецов-старший сын Якова Васильевича. Ему в деле помогал младший брат Анисим. В Гжели было много фарфоровых предприятий. Поэтому Терентий Яковлевич решил построить фарфоровый завод где-нибудь подальше от Гжели. Такое место вскоре было найдено. В 1832 году Т.Я.Кузнецов с сыном Сидором Терентьевичем купил у помещика Сарычева пустошь близ д.Ликино, Покровского уезда Владимирской губернии и перевез туда свой гжельский завод. Жил Кузнецов с семьей в Дулеве. Как-то раз пригляделся Терентию Яковлевичу фарфоровый завод в д.Коротково, где живописцы отличались природным художественным вкусом и мастерством, знали много рецептов приготовления ярких керамических красок. Этот завод принадлежал А. Т. Сафроно-ву. В 1851 году Кузнецов сначала арендовал, а затем купил завод в полную собственность. Его сын Сидор Терентьевич расширил завод, доведя численность рабочих до 400 человек, но вскоре закрыл его, сосредоточив производство на Дулевском заводе. Искусных мастеров из д. Коротково он перевел в Дулево. Еще раньше, в 1843 году, Кузнецов построил в Ригефарфорово-фаянсовый завод. Со временем Сидор Терентьевич все дело передал сыну Матвею, который к тому времени приобрел все необходимые качества отличного предпринимателя. В свою очередь Матвей Сидорович Кузнецов в 1870 году купил фаянсовый завод, принадлежавший помещику Ауэрбаху в Тверской губернии Корчевского уезда, а в 1887 году построил близ села Буды в Харьковской губернии фарфоровую фабрику. В 1889 г. было Высочайше утверждено Товарищество по производству фарфоровых и фаянсовых изделий М.С.Кузнецова. Его правление находилось в Москве. Председателем правления Товарищества в 1911 году стал Сергей Матвеевич Кузнецов, директором-распорядителем - Николай Матвеевич Кузнецов, а директорами - Александр, Михаил и Георгий Матвеевичи Кузнецовы, а также А.Н.Соколов. Основной капитал Товарищества составлял 5 млн. рублей. Масштабы производства Кузнецовых росли стремительно. В Славянске в 1890 году они купили фарфоровый завод, а через год приобрели в поселке Вербилки вместе со знаменитой Гарднеровской маркой лучший фарфоровый завод в России. В 1893 году Матвей Сидорович купил в Ярославской губернии при д.Песочной еще один завод от "Торгового дома Карякин и Рахманов", а в 1899 году арендовал фаянсовую фабрику в Калужской губернии.

К началу 20-го века самым крупным фарфоровым предприятием России стал Дулевский завод. Ассортимент его продукции достигал 900 наименований. Положение рабочих на заводах Кузнецова было очень тяжелым. В производстве широко применялся женский и детский труд с меньшей выплатой зарплаты. Так, в 1913 году на Дулевском заводе работало 924 женщины и 366 подростков. Рабочий день длился 12-14 часов. Труд взрослого квалифицированного рабочего оценивался в начале 900-х годов в 23-25 рублей в месяц. Администрация рассчитывалась с рабочими не только деньгами, но и продуктами из фабричной лавки. Продолжительность жизни дулевских рабочих была небольшой. Керамическая пыль и мышьяк, попадая в легкие, вызывали туберкулез. На старом Дулевском кладбище когда-то можно было увидеть кресты, на которых были надписи: "Жития его было 24 года" или "Жития его было 27 лет". Жестокая эксплуатация рабочих, знание рыночной конъюнктуры - все это приносило Кузнецовым огромные прибыли.

1300 постоянных и 4000 временных рабочих трудились на заводах Кузнецова. Склады Товарищества находились в десяти крупнейших городах России. Продукция "фарфоровой империи Кузнецовых" отличалась высоким качеством и была отмечена Большими золотыми медалями на выставках в Париже (1900 г.) и Ташкенте (1890 г.), дипломами Гран-при на выставках в Париже (1900 г.) и Реймсе (1903 г.), медалями разных достоинств в последующие годы. Фарфоровые и фаянсовые изделия фирмы пользовались большим спросом в Турции, Персии, Болгарии, Японии, Америке, Австрии, Индии и других странах. В старообрядческих Гуслицах, в приходах других церквей российских городов особым спросом пользовались фаянсово-эмалевые иконостасы, главки, кресты, подсвечники, киоты, рамки к иконам, изготовленные на заводах Кузнецовых. Все без исключения Кузнецовы были членами старообрядческой общины Рогожского кладбища, а Матвей Сидорович - председателем этой общины. Фабриканты Кузнецовы при приеме на работу предпочтение отдавали старообрядцам. В своих фабричных поселках они построили 7 старообрядческих церквей, 4 молитвенных дома, 6 школ, 7 больниц, богадельню, несколько спортивных плацев, бань и многое другое. Самый известный и титулованный из Кузнецовых "фарфоровый король" Матвей Сидорович Кузнецов за "полезную деятельность на поприще фабричной промышленности" был награжден: дважды орденом св. Станислава 3-й степени, дважды орденом св. Анны 3-й и 2-й степеней, орденом св. Владимира 4-й степени, а за Парижскую выставку в 1900 году французское правительство отметило его орденом Почетного легиона Кавалерского креста. Как старообрядцы-поповцы все Кузнецовы похоронены на Рогожском кладбище в Москве.

 

Смирновы

 

В начале 50-х годов 19 века крестьянин деревни Ликино Покровского уезда Владимирской губернии Василий Сергеевич Смирнов работал "мастерком" для фабрики Саввы Морозова. Со своим семейством он усердно трудился на ручных станах, работая серпинку, карусет и другие популярные в народе ткани из пряжи, получаемой от фабрики Морозова. Быстро разбогатеть "мастерку" Смирнову помог случай, о котором поведал бывший бухгалтер материально-хозяйственного отдела Ликинской прядильно-ткацкой фабрики Петр Федорович Золотов. Он хорошо помнил рассказы своего отца Федора Кузьмича и деда Кузьмы Герасимовича Золотовых о том далеком времени. Вот что пишет Петр Федорович: "По Клязьме коневоды (крестьяне на лошадях) по берегу реки тянули на веревках паромы из леса, груженные кусками самотканного шелка. В 1845 году паром у Кабанова развалился, стал тонуть. Об этом узнали крестьяне окружающих деревень (Колышкин, Ширяев, Лукин из деревни Язвищи, Смирнов В. С. из деревни Ликино). Они ловили и вытаскивали куски шелка. Наиболее смелый и хитрый, предприимчивый Смирнов вытащил кусков 14, да подкупил у односельчан. Набил ими целый сарай. Этот шелк стал предметом организации светелки со своим ручным ткачеством, которую он организовал в 1849 году".

Светелка Смирнова (небольшое кустарное производство с несколькими наемными рабочими) работала только на Морозова. Она размещалась в деревянном двухэтажном доме (ныне по улице Калинина,19).

В 1869 году Василий Сергеевич Смирное умер, передав свое дело сыну Алексею. Молодой, энергичный предприниматель рьяно взялся за дело и через год после смерти отца уже выстроил двухэтажную кирпичную фабрику для ручного ткачества. Фабрика стала работать от конного привода. В 1881 году двухэтажный кирпичный корпус Алексей Васильевич преобразовал в фабрику для механического ткачества, соорудив пристройки для паровой машины и котельной. В корпусах фабрики он установил первоначально 80 механических станков с приготовительными машинами. Затем количество станков увеличил до 408, расширил красильно-отделочную фабрику. В это время у А.В.Смирнова на фабрике работали 570 человек и еще 200 человек надомников. В конце XIX иска фабрикант от сбыта тканей через Морозовых перешел к самостоятельным операциям в Москве. Дела Алексея Васильевича Смирнова шли в гору. В 1900 году он стал владельцем бумагопрядильной фабрики на 50 тысяч веретен, ткацкой фабрики на 1000 механических станков и большой красильно-отделочной фабрики. Сумма оборотного капитала составила 5 млн. рублей. В этот год у Смирнова на фабриках работало 2400 человек, выработка тканей достигла 15 млн. метром. 15 декабря 1911 года было учреждено "Товарищество на паях Ликинской мануфактуры А.В.Смирнова" с основным капиталом 5 млн. рублей. В феврале 1915 года Алексей Васильевич умер, а его сыновья Василий и Сергей получили в наследство более 10 млн. рублей. Часть этих денег они вложили в свой текстильный комбинат с полным производственным циклом. Число рабочих на мануфактуре превысило 4000 человек. Управлял производством в годы 1-й мировой войны П.Воробьев. Положение рабочих на смирновских фабриках было таким же, как и на морозовских, и даже хуже. Рабочие проживали в построенных для них пяти кирпичных казармах. В рабочем поселке фабриканты выстроили больницу, школу, баню, спортивную площадку. Не забыли и об арестантской сторожке. Число неграмотных рабочих на мануфактуре было около 70 %. За год церковно-приходскую школу заканчивало 25 детей фабричных.

По вероисповеданию Смирновы были старообрядцами, прозывались гуслицкими капиталистами. В 1914 году Сергей Алексеевич Смирнов возглавил Московский военно-промышленный комитет, а в 1917 году стал членом Временного правительства в качестве Государственного контролера. 30 ноября 1917 года Ликинская фабрика была национализирована постановлением Совнаркома.

 

Дополнительная литература для чтения

 

Журнал "Москва", май-июнь 1992. С. 149.

"Тверская, 13". Еженедельная газета правительства Москвы. №11.1996.

"Культура". № 14. 16 апреля 1994.

"Сказ о дулевском фарфоре". М., 1975.

Орехово-Зуевский пединститут. Ученые записки, Т. 8. Историко-краеведческий сборник. Вып. 1. М., 1957.

Глава 22. И в футболе были первыми

Об истории русского футбола написано немало книг и статей. К сожалению, эта история строилась преимущественно на основе двух футбольных центров России: Петербурга и Москвы. Орехово-Зуеву чаще всего отводилась второстепенная роль. Но факты - упрямая вещь. Бесспорно, родиной футбола является Англия. Оттуда в страны Европы футбол пришел в конце прошлого века. 1898 год считался годом рождения русского футбола. Тогда провели свои первые публичные игры, организованные при кружке любителей спорта, футбольные команды Петербурга, а в 1901 году была образована Петербургская футбольная лига. В Москве распространение футбола началось в 1895 году с забавы английских специалистов гонять мяч по территории завода Гоппера. Первые московские футбольные клубы начали образовываться в 1909 году.

О первых попытках пропаганды в Орехово-Зуеве футбола пишет в декабрьском номере 1946 года газеты "Британский союзник" бывший вице-президент Московской футбольной лиги (МФЛ) англичанин Гарри Горлсфилд Чарнок, работавший в начале нашего века директором фабрик Викулы Морозова: "В 1887 году мой брат, бывший член клуба "Блэкберн Роверс", предпринял попытку организовать футбольную команду в Московской губернии. После его отъезда команда распалась. Следующая попытка возродить футбол - в 1897 году - была предпринята мною и британскими служащими фирмы, директором которой я был. Футбольные клубы были организованы в районе Орехово-Зуева... К сожалению, спустя 3 или 4 года футбольная жизнь в России замерла. Это объяснялось тем, что энтузиасты футбола наталкивались на сопротивление, питаемое религиозными убеждениями: старообрядцы считали всякие игры греховным занятием. Среди директоров моей фирмы были старообрядцы, которые нисколько не одобряли моих усилий... Когда молодежь стала играть в футбол, ей пришлось преодолевать сильное сопротивление со стороны родителей, которое особенно усилилось, когда выяснилось, что играть придется в трусиках, с обнаженными коленями. Вспоминается следующий случай. Футбольные майки, джемперы, свитеры и ботинки были заказаны в Англии, а трусы должны были изготовить сами игроки. Материал для этого был роздан с соответствующими инструкциями. Результат получился самый плачевный, так как почти все трусы без исключения доходили до лодыжек... Бурные протесты капитана команды англичанина, строго соблюдавшего все условности, оказались тщетными. Перед началом первого матча он решился на крайние меры. С помощью двух членов комитета, вооружившись ножницами и меркой, он запер уже одетых игроков в раздевальной и обрезал штанины до нужной длины..."

Первая форма орехово-зуевцев была бело-голубой: голубые майки и белые трусы.

В своей книге "Воспоминания британского агента", изданной в Лондоне в 1932 году, ее автор Р.Б.Локкарт писал, что братья Чарноки убедили хозяев Никольской мануфактуры Морозовых-Викуловичей организовать футбольные команды с целью отвлечения рабочих от пьянства. Несмотря ни на что, футбол стал пробивать себе дорогу, завоевывая новых и новых поклонников. Игра была близка и понятна рабочим, по самому своему духу была сродни русскому характеру.

Впервые в Орехово-Зуево англичан пригласил Савва Васильевич Морозов, когда строил бумагопрядильную фабрику в местечке Никольском. Позже английские специалисты появились на фабриках Викулы Морозова. В последней четверти прошлого века Тимофей Саввич Морозов отказался от английских спецов и стал приглашать на работу молодых русских инженеров. Так и вышло, что футбол в Орехово-Зуеве организовали англичане с благословения Морозовых-Викуловичей, которые при подборе английских специалистов предпочтение отдавали тем, кто хорошо играл в футбол. Первыми организаторами футбола в Орехово-Зуеве в 90-е годы прошлого столетия были Климентий и Гарри Чарноки, их поддерживала Викуловская администрация. В архиве орехово-зуевского музея хранится стихотворным рассказ В.Шарко под названием "Фабрика конца девятидесятых годов прошлого века". В одном из четверостиший написано:

"Мелкая сошка" сравнительно скромно

С водкой садилась за карточный стол

Или же с мистером Чарнок Климентом

Бурно резвилась, играя в футбол".

 

Старожилы рассказывали, как Чарноки однажды разметили футбольное поле на поляне около 3-й железнодорожной будки, и будто бы сам Иван Викулович Морозов приезжал смотреть эту затею и был немало позабавлен "усатыми и бородатыми мальчиками, игравшими в мячики на английский манер". Игроками этой первой футбольной команды были О.Хаваев, В.Мишин, Н.Макаров, А.Кынин, П.Чичваркин, М.Савинцев, А.Кононов, а также англичане Гейвуд, Бертель, Дункерлей, Томлинсон, Чарноки и другие.

В 1908 году на местной площадке впервые в спортивной борьбе встретились местные футболисты и англичане, служившие на фабриках В.Морозова. Выиграли тогда англичане, но через год русские взяли реванш.

Футболистов из клуба при фабрике В.Морозова москвичи впервые увидели 30 августа 1909 года. Тогда орехово-зуевцы победили футболистов из клуба Сокольники на их площадке со счетом 2:1. В отличие от московских футбольных клубов орехово-зуевский не имел своего устава. И лишь в ноябре 1909 года устав "Клуб-Спорт "Орехово" ("морозовцы") был утвержден Владимирским губернатором. Как это все происходило, описывает все тот же Г.Чарнок, которого в Орехово-Зуеве звали по-русски Андреем Васильевичем. "За стаканом чая, - вспоминает он, - где у самовара хозяйничала супруга генерал-губернатора, произошел следующий разговор: "Губернатор: "А что такое футбол?" Чарнок: "Игра, в которой участвуют 22 игрока, разделенных поровну на две команды. Целью ее является завладеть кожаным мячом, надутым воздухом. Каждая команда стремится забить этот мяч в ворота между столбами, установленными с обоих концов поля". Губернатор: "И люди в самом деле собираются смотреть на эту глупость?" Чарнок: "Да, ваше превосходительство, точно так же, как люди собираются смотреть на конские скачки". Губернатор: "Но причем тут политика, революция?". Чарнок: "Здесь нет никакой политики, ваше превосходительство. Извольте посмотреть немецкий журнал, придерживающийся весьма консервативных взглядов "Ди Вохэ". Вы увидите в нем фотографию, которая изображает германского крон-принца в надлежащем спортивном облачении, принимавшего участие в игре на Темпельгофском поле в Берлине, а, как вы знаете, ваше превосходительство, он кузен вашего всемилостивейшего государя". Супруга губернатора: "Вот как? Это, должно быть, в высшей степени полезная вещь, это хорошо продуманная система физической тренировки. Ты должен играть, Гриша!" (Его превосходительство был 8 пудов весом). Губернатор: "Да, и я очень уважаю англичан, хотя они немного помешаны на том, чтобы искать отдых для утомленных тела и души. А ведь они в самом деле бьют своих жен. Продолжайте ваше дело, Андрей Васильевич, и Бог вам в помощь, только без кровопролития!"

Первым президентом "Клуб-Спорт "Орехово" был избран А.В.Чарнок, вице-президентом - С.С.Куприянов, секретарем - И.И.Бодров. Цели работы клуба были довольно большими, а именно: распространение существовавших и не запрещенных законом Российской империи видов спорта, как то игр: футбол, лаун-теннис, крокет и других, а также велосипедного, конькобежного, лыжного и атлетического спорта и сближение спортсменов. Для достижения этих целей Клуб устраивал музыкальные и танцевальные вечера, спектакли, балы, праздники, состязания и другие увеселения, певческие хоры и оркестры, а также разные гонки. Действительными членами Клуба были исключительно служащие на фабриках Викула Морозова обоего пола. Из числа членов Клуба была образована специальная футбольная секция. Средства Клуба составлялись из взносов его членов, пожертвований и сборов от массовых мероприятий. Клуб имел свою печать, билеты и значки. Для простых рабочих путь в привилегированный Клуб был закрыт.

Летом 1910 года состоялось учредительное собрание Московской футбольной лиги. Избранный комитет лиги разделил на три категории команды, вошедшие в лигу. В первую категорию вошли команды Сокольнического клуба спорта (СКС), общества "Унион", кружка "Сокольники", "Клуб-Спорт "Орехово" (КСО), Замоскворецкого клуба спорта (ЗКС). До 1914 года лучшим плацем МФЛ была площадка в парке народного гуляния господ Морозовых в Орехово-Зуеве, сооруженная в 1909-1910 гг. на средства Морозовых. Первый товарищеский матч на этом плацу состоялся 27 июня 1910 года с командой Британского клуба спорта (БКС) и закончился победой "морозовцев" со счетом 7:3. 8 августа эти команды встретились снова, но уже в официальном поединке. Опять выиграли "морозовцы" со счетом 4:0. Это было первое поражение БКС за все его существование. До этого команда англичан считалась непобедимой.

Первый сезон МФЛ открыла играми в августе 1910 года. К этому времени для первых команд лиги был учрежден кубок господина Р.Ф.Фульда. Розыгрыш этого кубка был, по сути, чемпионатом Москвы. Команда "морозовцев" была единственной иногородней, но также числившейся как московская. Именно она в 1910 году стала первым чемпионом МФЛ и одновременно обладателем кубка Фульда. Такого же успеха команда из Орехово-Зуева добилась в 1911, 1912 и 1913 годах. "Морозовцы" совершили настоящий СПОРТИВНЫЙ ПОДВИГ в те далекие годы. До сих пор ни один русский и советский клубы не становились чемпионами и одновременно обладателями кубка четыре года подряд. Некоторые утверждают, что КСО выигрывал за счет того, что имел лучшую спортивную базу и английских игроков, составлявших чуть ли не половину команды. То, что спортивная база у "морозовцев" была лучшей, чем у других команд лиги, сомнению не подлежит. Команда и база содержались на средства Морозовых. А в отношении англичан утверждения несправедливы. Соперники КСО по лиге в своих составах тоже имели иностранцев. Например, клуб БКС полностью состоял из англичан. Клуб "Унион" был укомплектован только немецкими игроками, а клубы СКС, ЗКС и КФС тоже имели в своем составе иностранцев. Руководство русского футбола состояло сплошь из иностранцев: Торнтон, Вашке, Фульда, Бертрам, Вентцелли и т. д. А.В.Чарнок писал: "Успехи орехово-зуевской футбольной команды отчасти объяснялись участием английских служащих в тренировках и играх... Но следует учесть также, что они еще раньше имели достижения в других видах спорта. Русские, как правило, обладающие хорошим физическим развитием и выносливостью, были отличными учениками".

"Команда "морозовцев" - это гроза для всех команд России", - говорил прославленный ветеран футбола Батырев. Многие футболисты из КСО играли за сборные команды Москвы и России. Это Вилли и Эдуард Чарноки, Томлинсон, Макдональд, и русские В.Мишин, А.Мишин, Н.Кынин, А.Акимов, А.Степанов и другие. "Морозовцы" неоднократно встречались с лучшими командами России, такими, как Меркур, Унитас, Коломяги, СКС, ЗКС и другими. Были проигрыши, но большей частью выигрыши. Интересный факт - в 1912 году за "морозовцев" весь сезон играл знаменитый английский разведчик Роберт Брюс Локкарт.

Получилось так, что Товарищество мануфактур Саввы Морозова, лидировавшее по всем показателям, как на производстве, так и в деле обустройства быта рабочих, в вопросе организации футбола оказалось обойденным. Потому и злобствовало в те годы, завидуя Викуловичам. По этому поводу писал журнал "Русский спорт": "Странным кажется отношение к клубу со стороны администрации одной из местных фабрик. Лица эти почему-то невзлюбили Спорт-Клуб и всячески стараются вредить ему. За что - неизвестно. Говорят, за то, что идея открытия клуба принадлежала не им, и что дело вообще обошлось без них".

КСО ежегодно проводил традиционные спортивные праздники в Орехово-Зуеве. Соревнования по конькам проводились на катке "морозовцев". Были организованы и "дамские бега". Площадки для катания на коньках стали заливаться в начале нашего века. Самый первый каток с большой ледяной горкой был оборудован на улице "Англичанка". Члены Ореховского кружка спорта Маслов, Тихомиров и Титов в 1912 году совершили пробег на лыжах из Орехово-Зуева в Егорьевск (57 верст). В этом же году была организована вылазка на лыжах в село Войново-Гора (7 верст). В вылазке участвовало 78 человек. В Орехово-Зуеве была образована хорошая баскетбольная женская команда, состязавшаяся с командами Павлово-Посада и Глухова. На базе КСО проводились соревнования по легкой атлетике, организуемые МФЛ. Спортивный корреспондент в 1912 году писал: "На состязания собралось столько публики, сколько никогда не бывает у нас в Москве..." Дальше эту тему развил журнал "К спорту": "Общеизвестно, например, процветание спорта на Морозовской мануфактуре в Орехово-Зуеве. При современном огромном трудовом пролетарском дне спорт, конечно, для рабочего немыслим, и надеяться на общедоступность его можно будет в том случае, если изменятся сами коренные условия жизни рабочей массы... И все-таки, увлечение спортом просачиваются и в эту среду, и мы знаем случай, когда рабочими одной фабрики между требованиями, предъявленными вовремя забастовки, был поставлен пункт, в котором говорилось о том, чтобы администрацией была устроена для рабочих футбольная площадка". Ореховский корреспондент журнала "К спорту" в 1914 году писал: "29 июня у нас опять большой спортивный день. На гонках в Дубровке толчея; на плацу народного гуляния, где играли решающий матч из-за первенства в категории вторых команд, было не менее 3-х тысяч людей. У "купцов" и Зуевского спортивного кружка тоже приличные сборы. Все это доказывает, что спорт в Орехово-Зуеве все идет вперед громадными шагами и недалеко то время, когда центр спортивного интереса перенесется из Москвы к нам. Про футбол нечего говорить, им заражено все и вся. Теперь с образованием легкоатлетической лиги начинается увлечение атлетикой..."

В Орехово-Зуеве имелся ипподром, а на Англичанке, самой футбольной улице в России, были оборудованы теннисная площадка и пятачок для тренировки футболистов.

"На Крутом в местечке неприметном

Затерялась улочка одна.

Сотню лет назад на месте этом

Родилась футбольная страна.

Англичанкой улицу прозвали

На кругу фабричных мужиков.

Здесь коттеджи добрые стояли

Для семей английских мастеров.

Викулыч Иван - хозяин умный,

Думал в те года по много дней,

Как отвлечь рабочих неразумных

От вина и водки побыстрей.

И в один момент вполне резонно

По-казацки рубанул с плеча -

Выписал в цеха из Альбиона

Мастеров текстиля и мяча.

Путь к заветной цели был недолог:

Родились футбольные поля.

Превратилась в колыбель футбола

Англичанка - улочка моя.

До сих пор в спортивной круговерти

Братьями в истории живут

Чарноки, Макаровы и Бертель,

Кынины, Акимов и Гринвуд.

Я порой по прошлому тоскую

И пишу о нем по мере сил.

Англичанку, улочку родную,

Я бы для потомков сохранил.

 

В Орехово-Зуеве каждая казарма имела свою футбольную площадку. Играли во дворах, на пустырях и лужайках. Много было так называемых "диких" команд, из которых черпали резерв "морозовцы". Из "диких" вышли многие "звезды" ореховского футбола А.Шапошников, Г.Архангельский, В.Перницкий и другие.

Орехово-Зуевская футбольная лига была образована в 1911 году. Ее организатором и первым председателем был Яков Климентьевич Чарнок. В лигу первоначально входило 24 футбольных кружка, а на следующий год их было 29. Это была одна из самых крупных футбольных лиг России. Она имела 30 футбольных плацев, в нее входили команды из Дрезны, Ликино, Дулева, Городищ, Павлово-Посада и Глухова.

Футбол стал настолько популярен в вотчине Морозовых, что в него играл и стар, и млад. В 1912 году при клубе КСО был образован целый ряд детских команд. У них имелось свое футбольное поле уменьшенного размера. В июне этого же года активисты спорта организовали в Орехово-Зуеве детскую футбольную лигу, включившую в себя 12 команд с птичьими названиями: "Павлин", "Ворон", "Перепел", "Кобчик", "Ласточка" и т. д. Голубой флаг лиги гордо реял на ее плацу у парка народного гуляния. Это была первая детская футбольная лига в России.

Не было ни одного спортивного журнала в России, на страницах которого почти в каждом номере не упоминалось бы Орехово-Зуево. Ореховские спортсмены и руководители спорта были популярны в стране. В первый год образования Всероссийского футбольного союза его казначеем стал ореховец А.А.Кононов, а кандидатом в члены правления союза избрали "морозовца" А.Д.Кынина. Звезды первой величины Анатолий Акимов и Николай Кынин выступали на Олимпийских играх 1912 года за первую олимпийскую футбольную команду России.

7 апреля 1914 года в Орехово-Зуеве произошло крупное событие - в местечке Крутое был открыт новый футбольный стадион. Строился он под руководством англичан на средства Ивана Викуловича Морозова, главы Никольской мануфактуры В.Морозова. Открытие стадиона состоялось с молебствием и "водосвятием". Стадион вмещал 10 тысяч человек. Его футбольное поле долгие годы считалось лучшим в России. В тот день в игре с командой Лондонского университета "морозовцы" уступили гостям со счетом 1:5.

Хорошо отлаженная спортивная жизнь в Орехово-Зуеве стала сдавать сбои с началом первой мировой войны. На поля сражений ушли ведущие игроки КСО: А.Мишин, братья Кынины, М.Савинцев, С. и П. Масловы, А.Волков и многие другие. Орехово-Зуевская футбольная лига стала терять своих спортсменов. Жизнь в связи с войной резко ухудшилась, начался кризис в экономике и промышленности. Свой павильон на стадионе "морозовцы" отдали под госпиталь для раненых воинов. Осенью 1916 года активисты спорта Орехово-Зуева организовали оригинальный благотворительный матч между футбольными командами "толстых" и "тонких", составленных из любителей футбола. Ворота соперников защищали лилипуты отец и сын Шмелевы, работавшие у В.Морозова.

Футбол в Орехово-Зуеве в 1917 году уступил место политике. В конце ноября было реквизировано и превратилось в чайную-читальню помещение КСО. Команду "морозовцев" покинули англичане. Ореховских футболистов теперь уже в спортивных комментариях чаще всего называли "заслуженными ветеранами". Без морозовских средств все спортивные лиги и кружки оказались на мели.

Много хороших начинаний было в истории ореховского футбола и спорта. "Морозовцев" называли "грозой Москвы", а Орехово-Зуево - "кузницей футбола". В советское время лучшим достижением ореховских футболистов был выход в финал Кубка СССР в 1962 году. Сейчас городская футбольная команда "ФК Орехово" играет во второй лиге чемпионата России. Радуют мальчики, пробившиеся в высшую лигу детского футбола России.

 

Дополнительная литература для чтения

 

Лизунов В. С. "Морозовцы". Орехово-Зуево, 1992.

Каравашкин А. "От "морозовцев" до "Знамени труда", "Звезды Ореховского футбола". Рукопись. Орехово-Зуево, краеведческий музей.

"Орехово-Зуевская правда" от 25 мая 1958 г., от 26 февраля 1977 г., от 4 ноября 1983 г., от 30 июня 1962 г.

Горянов Л. Б. "Колумбы московского футбола". М., 1983.

Поделитесь с друзьями